Костёр памяти развели актёры Красноярского драмтеатра

Добавить в закладки

Удалить из закладок

Войдите, чтобы добавить в закладки

13.05.2020 12:09
0

Читать все комментарии

380

Красноярский драматический театр имени А. С. Пушкина, находясь, как и остальные творческие коллективы края, в самоизоляции, старается всё же не расставаться со зрителями.

Одной из акций, на мой взгляд, очень удачных, стала прямая трансляция вечера памяти у костра, в которой приняли участие заслуженные артистки РФ Людмила Михненкова и Наталья Горячева, а также Иван Кривушин, Владимир Абакановский, Георгий Дмитриев.

Чуть более получаса провели у огня актёры, читая военные стихи, исполняя песни, и, конечно, что самое ценное, вспоминая своих отцов и дедов, воевавших в годы Великой Отечественной войны. Думается, следует отметить также отточенный сценарий и крепкую режиссуру (а куда без них - иначе всё может превратиться в разговорный хаос).

"Чёрт с ними! За столом сидим, поём, пляшем... Поднимем эту чашу за детей наших. И скинем с головы иней. Поднимем, поднимем. За утро и за свежий из полей ветер, за друга, не дожившего до дней этих...", - задал "Вечерней застольной" Александра Розенбаума под гитару тон встрече Владимир Абакановский. Прекрасно пел, хорошо поставленным голосом. Впрочем, компания у костра в этот вечер собралась по-настоящему поющая. И вспоминающая...

- У меня прадед воевал, - неожиданно включился в разговор Иван Кривушин, сообщивший, к удивлению остальных, о том, что тот был лётчиком и удостоен звания Героя Советского Союза.

Прочувствованно, чуть волнуясь и забывая текст, который тут же подсказывали коллеги, он прочитал гениальные строки Давида Самойлова "Сороковые, роковые".

А я, как зритель, не забуду первую встречу с этим стихотворением в спектакле Натана Басина по повести Веры Пановой "Спутники", который с большим успехом шёл на красноярской сцене в семидесятые годы и был удостоен Государственной премии России.

- Люди той поры вспоминали войну без каких-то страшилок, - поделилась впечатлениями Людмила Михненкова. - Мой отец о войне не любил рассказывать. Он прошёл долгий путь войны. Под Сталинградом в ноябре на них пошли танки. Дали по кружке спирта. И с криком "За Родину! За Сталина!" рота рванулась навстречу врагу, а впереди с пистолетом бежал мой отец. И немецкие танки всё сравняли с землёй. Отец рассказывал: "Чувствую, на мне какой-то груз лежит..." Его в окопе засыпало землёй. Когда выбрался, не увидел ни одного живого человека. Он всё-таки нашёл ещё одного - Володю, с которым в лютый мороз, примерзая волосами к земле, они ползли к своим.

...Когда приползли, никто не поверил в их чудесное спасение, потому что роты уже не существовало. Доказав свою правоту, отец Людмилы Михненковой ушёл на фронт, а домой вернулся раненым, с осколком. На 76-м году жизни его не стало...

- Не любили они об этом рассказывать, - говорит Людмила Борисовна. - Молодые были. И для них это было какое-то особое время. А тыл жил своей жизнью...

И продолжила монолог строками Константина Симонова "Жди меня", которые тут же подхватил Иван Кривушин - чудный получился дуэт ветерана театра и актёра, ещё делающего на старейшей сибирской сцене свои первые шаги.

Владимир Абакановский рассказал, что его дед Илья, будучи мальчишкой лет шестнадцати, чем-то провинился, попал в заключение, а затем приписал себе возраст, и окаазался в штрафбате, где был ранен. Дед Пётр был танкистом и воевал и с Германией, и с Японией, и с финнами. То есть все семь лет.

- И что вы думаете? - смеётся артист. - Есть фотография, на которой дед Илья в армии с балалайкой. Нот не знал, но играл. И развлекал всю роту.

Далее Владимир Абакановский исполнил совсем не весёлую, пронзительную, даже трагическую "Колоколенку" Леонида Сергеева, которая тут же сменилась задорными военными частушками и плавно перетекла в бессмертные строки "Василия Тёркина" Александра Твардовского про медаль и лирическую "Лизавету" Никиты Богословского из фильма "Александр Пархоменко".

- Мои деды - Петя и Коля - тоже воевали, - продолжила перекличку поколений Наталья Горячева. - Они не вернулись с войны. Погибли такими молоденькими: одному 32 годочка было, другому - 34. Дед Петя пропал без вести. Предполагаем, что он погиб под Ржевом. Мы из деревни Черничино Курской области, что недалеко от Ржева. Когда вернулся сосед, то рассказал моей бабе Моте: "Матрёна, мы с Петькой бежали в бою рядом. Его настигла пуля, он упал, а я побежал дальше". Никогда не видела своих дедов, но, думаю, им бы понравилось, как я пою, правда?

И Наталья Горячева спела для своего деда Пети задорного "Андрюшу" Ильи Жака и Григория Гридова. Затем продолжила рассказ уже про своего деда Колю, который служил военным шофёром, на грузовике доехал до Венгрии. Совсем недавно, когда открыли архивы, нашлось упоминание о его гибели именно в Венгрии. Под Саратовом у дороги стоит обелиск, на котором указана фамилия деда Коли.

- Рада, что я их внучка, - призналась актриса, - рассказываю сыну, и стараюсь продлевать эту память. Это хорошо и правильно...

- Я тоже своим внукам рассказываю, - вступила в диалог Людмила Михненкова. - Чтобы всё это теплилось, потому что об этом надо знать. Что делалось в тылу! Мама рассказывала, как они жили в Казахстане, где не было войны, но шестнадцатилетние девчонки много работали. Дед трудился на мельнице, поэтому его не взяли на фронт. А бабуся с четырьмя дочерьми лепили вареники, которые затем выносили к санитарным поездам с ранеными. Мама рассказывала, как однажды она с подносом вареников вошла в вагон, а там лежал раненый с чёрными глазами - без рук и без ног. Лежит чурочка... Бросила поднос - и со слезами выскочила из вагона! И стыдно, и больно...

- Мой дед тоже был шофёром, - это уже история от Георгия Дмитриева. - Звали его Фёдором Ивановичем, как Шаляпина. Он был командиром отряда, подвозившего на передовую спирт. Так случилось, что один из его подчинённых отлил какую-то часть спирта, а недостачу обнаружили. Вора расстреляли сразу, а деда как командира ждал либо расстрел, либо штрафбат. Выбрал последнее, ведь жить хотелось всем. Дошёл до Бухареста. Второй дед - Иван Евдокимович Мариненко - был сапёром. Воевал на Ленинградском фронте, и домой вернулся без одной руки. Но после того, как он вернулся, скоро родилась моя мама... Никто из нас не может представить, что такое война. И слава Богу! И пусть об этом не узнают наши дети и внуки. Но, наверное, у наших дедов был тот самый последний бой, о котором поётся в песне Михаила Ножкина.

И закончилось это замечательное сидение у костра, во всяком случае, для зрителей, поскольку, думается, артистам было ещё о чём поговорить, стихотворением Ильи Эренбурга "В мае 1945 года": "Все сто столиц кричали вдалеке, В ладоши хлопали и танцевали. И только в тихом русском городке Две женщины, как мёртвые, молчали".

...Видеокамера наехала на трещащие поленья костра, а на их фоне зазвучал хор, проникновенно спевший "Соловьёв" Василия Соловьёва-Седого и Алексея Фатьянова: "Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат..."

Сергей ПАВЛЕНКО.

Напишите свой комментарий

Гость (премодерация)

Войти

Войдите, чтобы добавить фото

Впишите цифры с картинки:

Войти на сайт, чтобы не вводить цифры