Стихи в конверте: "И без поэта есть народ, а без народа нет поэта"
В редакцию "КР" пришло ещё одно письмо с очень лаконичным обратным адресом: город Красноярск, Черёмушки. После слов "от кого" - "От читателя толстушки". И никаких подробностей больше. В конверте - стихи, написанные от руки. Внимательный читатель, думаем, уже узнал автора.
На вокзале
На вокзале смех и хохот,
На вокзале шум и топот.
И ещё какой-то грохот
Предотъездной суеты.
Едут парни, сняв петлички,
И девчонки-невелички.
Едут к чёрту на кулички,
В зону вечной мерзлоты.
Всё как будто бы умяли,
Утрясли и рассовали.
И одной колонной встали,
И повисла тишина.
Все прекрасны и все юны,
Все подтянуты, как струны.
Внемлют, что кричит с трибуны
Главный местный старшина:
"Вы, ребята, не робейте,
Лес и топи одолейте.
И в горах туннель пробейте,
Прорубите топором.
Мы ж вам встречный план удвоим,
Если надо, то утроим.
И дорогу так построим,
И сопливым нос утрём".
Вдруг (откуда только взялся)
Старичок "нарисовался".
Видно, он в толпе скрывался,
Он внучонка провожал.
Распахнув свою шубёнку,
Лихо вздёрнув бородёнку
И зажав в руке шапчонку,
Он примерно так сказал:
"Говоришь ты складно очень,
Будь помянуто не к ночи,
Но я слышал, между прочим,
Речь подобную одну.
Ты вот так же здесь старался,
На трибуне разорялся,
Словно в масле сыр катался,
Звал людей на целину.
Мой Ванюшка смехом-смехом,
Но собрался скорым спехом,
И растаял звонким эхом,
И остался в тех степях.
Ну, а где был твой Макарка
И дурёха-дочь Тамарка,
Под какой скрывались маркой
И в каких-таких краях?"
Старшина поднял десницу:
"Дочь училась на певицу,
Не могу же я девицу
Бросить в жертву комарам.
Там то холод, то жарища,
Да и пища там - не пища.
И чем петь ей у кострища,
Пусть поёт по проводам.
И Макарку я не трону.
Он - моя опора трону,
Передам ему корону,
Вгонит вас в тоску и страх.
Будет буча вам и склока,
И докука, и морока.
Если только раньше срока
Не сопьётся в кабаках.
Я свой род не опозорю,
В этом я с любым поспорю.
Пусть детишки едут к морю,
Порезвятся на волне.
Ты ж, дедок, катись отседа,
Ишь, какой ты непоседа.
А не то увидишь небо
В "зарешёченном" окне".
Может, это где-то было,
Может, всё перекосило,
Может, плёнку засветило,
Может, всё - наоборот.
И оболтусы-сыночки,
И изнеженные дочки
Не у моря на песочке,
А где дел - невпроворот.
2.10.1984 года.
Жизнь моя - жестянка
Под весёлый перезвон,
Под дугой узорной
Жизнь катилась под уклон
Тройкой беспризорной.
Мчалась тройка целиной,
Разорвав растяжки.
В центре я, как коренной,
А друзья - в пристяжке.
Все друзья - как на подбор,
Хоть пиши икону
Или вешай на забор,
Чтоб пугать ворону.
Каждый - хват и удалец
На питьё и драку.
Каждый в этом деле - спец,
"Проглотил собаку".
И у каждого карман
От деньжат не рвётся.
Но сегодня - сыт и пьян,
Завтра - как придётся.
Это я сейчас такой,
Как пенёк плешивый.
А тогда был молодой
И почти красивый.
И хоть режь меня ножом,
Хоть пили пилою,
Но девчоночки гужом
Бегали за мною.
Эх, топтать не истоптать
Сапоги-гармошки.
А гулять - так уж гулять
До последней трёшки.
И последнюю пущу
Бедным пилигримом.
И со смаком закушу
Папиросным дымом.
Так катилась целиной
Жизнь моя - жестянка.
Что ни день - то выходной,
Что ни ночь - гулянка.
Прозвенел во все концы
И в глухие дали.
Вдруг умолкли бубенцы,
И друзья пропали.
На меня глядят в упор
Карие глазёнки
И выносят приговор:
"В плен попал к девчонке".
Если есть такой другой,
Пусть своё заплатит.
Ну, а ты, мой дорогой,
Погулял - и хватит.
Значит, надо забывать
Всё и всех, помалу.
И тихонько подгребать
К одному причалу.
Эх ты, девушка-краса,
Забирай - не плачу,
Все четыре колеса
И меня в придачу.
13.10.1984 год.
Двухразовое обращение к поэту
1
От себя поэт, как от пожара,
Убегай и дальше, и быстрей.
Если нет в душе былого дара,
Чтоб глаголом жечь сердца людей.
Пусть меня объявят иноверцем,
Всё равно обид не затаю.
Я пишу не разумом, а сердцем,
И свои стихи не продаю.
Над рекой в малиновом закате
Я свободным голосом пою.
Я же ни в каком придворном штате,
Ни в каких шутах не состою.
Из себя не "гнул аристократа":
Глупо, не смешно и не по мне.
Лучше вверх карабкаться, ребята,
Вверх по "отрицательной" стене.
Натерплюсь в пути живого страха,
Под ногами бездна - просто жуть.
Но не стану шапку Мономаха
На чужую голову тянуть.
И приму упрёк без сожаленья
Что стихи не очень хороши.
Мне простят любые прегрешенья -
Не простят раздвоенность души.
2
Спеши, поэт, воспеть добро
И зло карать, его немало.
Твоё разящее перо
Острей дамасского кинжала.
Но свежих ран не посыпай,
Не посыпай отборной солью.
Чужую боль всегда считай
Своею собственною болью.
Ведь тишина - не тишина,
Когда, быть может, рядом стонут.
Чтоб разбудить людей от сна,
Бросайся камнем в тихий омут.
Жизнь коротка, и ты спеши,
И не солги ни в чём ни разу.
Иконы в церкви хороши,
Не уподобься богомазу.
Твоя поэзия груба,
Не маникюрна, не красива.
Но все увидят без труда:
Она - верна, она - правдива.
И скажешь ты в свой чёрный год:
"Ещё бы пел, да песня спета.
И без поэта есть народ,
А без народа нет поэта".
Ты был с народом неделим,
Ты был его бессчётным сыном.
И не над ним, и не под ним,
А вместе с ним в строю едином.
Но если выйдет перебор,
В твоей душе умолкнут трубы:
Бросай перо, бери топор,
Стране нужны и лесорубы.
15.02.1985 года.
Ну вот и всё... Как говорят: "Хочешь жить - умей вертеться". И хорошо, что я своё уже отвертел - и по возрасту (а мне, как-никак, идёт 85-й год), и по здоровью (у меня 2-я бессрочная группа инвалидности по профзаболеванию).
Я отработал на родном заводе 27 лет по трёхсменному графику. Мой цех шёл по второму списку вредности производства, и я, отработав в нём 15 лет, мог уйти на пенсию в 55. Закон гарантировал мне это. И спасибо родному заводу: он обошёл меня с медалью, но наградил меня ценной инвалидностью.
Я сейчас в звании пенсионера, и лет 10-12 не выходил на улицу - ноги не ходят. А тут ещё, для полного счастья, совсем не вижу одним глазом. А вторым через очки не смотрю, а подсматриваю. И всё, что я вам отправил, оформлено, можно сказать, на ощупь.
Ваш КАРЛУША.
Красноярск.
Сергей Орловский
18.09.2023 22:51
Спасибо, КАРЛУША, за оптимизм и стихи. Здоровья немного и счастья Вам.
Войдите, чтобы пожаловаться