Дом № 85 на проспекте Мира в Красноярске хранит ещё много тайн

В Красноярске есть довоенные и послевоенные дома, называются они - "сталинки". Возводили их талантливые зодчие ещё дореволюционной школы. Питаю к ним симпатию.

От рождения и до замужества, двадцать лет, я с родителями жила в двух аффинажных (Красноярского завода цветных металлов) "сталинках". Они мощные, вместительные, войдёшь в подъезд - оторопь возникает, почтение, чувство державности. Неспроста их зовут "сталинский ампир". Стиль в искусстве и архитектуре от французского слова "империя".

У каждой такой обители есть "родословная". И как коренная красноярка, освоившая журналистский жанр очерка, слышала исповедальные рассказы не только о судьбе собеседников, но и об их жилищах.

В некоторых домах, где поселились эпохальные истории, довелось побывать. Народные названия таковы: "капитанский" (на улице Дубровинского), "авиаторский" (на улице Вавилова), "лесовой" (на проспекте Мира) и самый, самый, самый знаменитый, "секретный", в старинном центре города. Расположен он по адресу проспект Мира, 85. Построен до войны на проспекте Сталина.

Подобные строения были ведомственными. Этот особый дом принадлежал высшей партийной власти: крайкому КПСС и крайисполкому. Мой супруг Анатолий Михайлович знал его с детства. После войны 1947 и 1948 годы - самые голодные. И два десятилетних пацанёнка - Толя и Абрам (друзья с детства), "водниковские" - приходили туда к начальнице детского лагеря Речпорта.

Муж дамы трудился начальником отдела в крайисполкоме, и, разумеется, жили они сытно. Хозяйка большой квартиры обожала патриотические песни, звучавшие из уст детей. Они же, отдав пионерский салют, дуэтом исполняли: "Сталин - наш рулевой", "Взвейтесь кострами, синие ночи" и другие музыкальные славицы.

Тётенька со слезами целовала настольный портрет вождя и приглашала ребятишек к столу: подавали чай с комковым сахаром на блюдечке, горячие пирожки с ливером и морковкой. Стряпуха дробила щипчиками сладкие комочки. Да ещё и в дорогу им отряжали по мятному прянику. Школьники сюда с Затонной добирались пешком, зимой - по ледовому насту через Енисей, а летом - по понтонному мосту.

Бывала и я с Анатолием в гостях у его знакомых - ветерана типографии "Красноярский рабочий" Александры Наливайко с благоверным, но в комнате-коммуналке. Там рядом проживали в скромных условиях и другие передовики печатного дела.

А вот высокое коммунистическое начальство имело отдельную вместительную жилплощадь. Традиционно удостаивались чести иметь там квартиры редакторы партийной газеты "Красноярский рабочий". Об одном из них поведала мне его дочь Тамара Руднева (по мужу). Это Николай Яковлевич Савушкин (1904-1958 годы).

Рязанский паренёк из бедной деревни Ляпуново, окончив церковно-приходское училище, вступил в ряды компартии, и его направили в Московскую партшколу, на отделение с журналистским уклоном. Там встретил Катерину, которая, получая партбилет и поступая в это учебное заведение, скрыла своё происхождение. Она оказалась из местного замоскворечного купечества.

Молодые поженились, родилась дочь Тамара, и Коля узнал "страшную тайну". Но куда денешься: семья, ребёнок. Коля был парень добрый, начитанный, грамотный. Пожалуй, имел единственный недостаток: корявый почерк. Распределение получил в Красноярск. Не ведал тогда, что город станет для него роковым. Возглавил главную газету региона - "Красноярский рабочий".

Коллеги доброжелательно приняли и полюбили руководителя - за дружелюбность, открытость, честность, справедливость. Да и сам он с виду был пригляден: крепкий, среднего роста, с тёмными волосами, кучерявым загогулистым чубом и серыми глазами.

Николай писал много, на день чернильницы не хватало. Старался создавать критические статьи, но неумолимые цензоры не допускали их в печать. Все материалы выверены были партбоссами. Да ещё в редакции человечек из ОГПУ находился - в роли завхоза или в отделе писем листочками шуршал, но дело хитрое правил, за творческими персонами догляд держал. Яковлевич не хотел на то внимание обращать.

...Но главному редактору газеты приличные блага полагались. И это, кроме знакового внушительного жилища (проспект Сталина, 85), дача (летняя) в посёлке Удачном (отдельная деревянная усадьба), пищевой паёк, разрешалось держать домработницу и даже предлагался именной пистолет (обороняться от врагов социализма).

О квартире изложу подробнее. На втором этаже (еврейском, по-народному) - Савушкиным отрядили четыре огромные комнаты с голландскими печами, с высокими рифлёными потолками, большими окнами, двухраспашными дверями, завешивали их бархатные, с кручёными шариками, занавески.

Вся обстановка - казённая. Буфет, кровати, платяной шкаф, круглый стол, высокие стулья и два шкафа с книгами. В одном - только партийная литература: полное собрание сочинений Ленина и Сталина, материалы пленумов. В другом - справочная литература по газетному делу, словари, блокноты агитатора и другая "правильная" литература - с печатью "разрешено".

Но Николай Яковлевич сам выписывал и приобретал понравившиеся издания. Имел объёмную книгу главных произведений А. С. Пушкина, детские сказки, кулинарный сборник...

Детям Харитинья - няня, кухарка, домработница в одном лице - по слогам каждый день, как велел отец, читала стихи Александра Сергеевича. Да и сам Николай Яковлевич оказался неплохим поэтом: виршами поздравлял коллег, жену Катюшу, весёлые четверостишья дарил детям.

А позже повзрослевшим девочкам читал произведения земляка С. Есенина (запрещённого в то время). Многое наизусть знал из Маяковского. В редакции традицию завёл: в конце недели - поэтическая планёрка, журналисты читали вслух полюбившиеся строки из классической или советской литературы.

Тамара Николаевна говорила: "Мы вместе с Пушкиным росли". Так хотели отец и мать - учительница истории.

Но случилась беда, кумира оставили в старой квартире. А начиналось так...

Крепко задружил Николай Савушкин с первым секретарём крайкома ВКП(б) Павлом Дмитриевичем Акулинушкиным. Он посещал дом Савушкиных по праздникам, обитателям шибко нравился, детям приносил подарки - конфеты "Южная ночь", мандарины, яблоки, веселился со всеми, хоровод водил. Хвалил рыжую девицу Харитинью за её аппетитные калачи и отменный холодец, водочку пил умеренно, а квас свекольный - вдоволь.

В конце 1937 года его арестовали. И до этого пятилетняя Тамара слышала от Харитиньи и её подруг, что из дома ночами мужчин забирают. Однажды и сама видела чёрную машину с раскрытой дверцей, на её подножке стоял мужчина в чёрном кожаном пальто и с наганом. Двое других заходили в их подъезд.

Тамара вспоминает:

- Представляю ту картину, и приходят на ум слова песни "Чёрный ворон, чёрный ворон переехал мою маленькую жизнь"...

И от "чёрного воронка", списавшись с московскими сокурсниками, подыскавшими им в городе Пушкине жильё в бараке и работу редактора фабричной Ивантеевской многотиражки, Н. Я. Савушкин с семьёй "эмигрировал" в Подмосковье. Благо своих вещей было мало. На прощанье "парттоварищи" подарили ему полное собрание сочинений В. И. Ленина и напутствие: никогда с "заветными" книгами не расставаться.

Там Савушкины встретили известие о начале войны. На фронт Николая не взяли из-за плохо видевшего глаза, но направили в Сибирь организовывать доставку хлеба для армии. Он занял должность первого партийного секретаря Идринского района, затем - Ужурского. Ярко и честно выступал на пленумах с критическими замечаниями. Высшее руководство невзлюбило смелого коммуниста.

Он приехал с Катериной и детьми в Красноярск - устроился в 1958 году начальником отдела кадров на строящуюся Красноярскую ГЭС. Но и там его застала слава правдолюбца. Вскоре руководитель объекта Цесарский лишил его работы и поддержал его краевой партбосс - гр. Ф.

Истерзанная душа не справилась с травлей, а тут-то и пригодилось охотничье ружьё!!!

...Вдова Катерина, хотя и была на инвалидности, заявила детям: "Вы не сироты, у вас я есть". И всем дала высшее образование.

Кстати, руководство ГЭС организовало достойные похороны и даже поставило не только памятник, но и резную высокую чугунную оградку. Отчаянная крещёная русская головушка покой нашла на Троицком погосте, возле храма.

В конце жизни Н. Я. Савушкин домочадцам говорил, что в тридцатые годы возглавлял на Северном Кавказе отряд по раскулачиванию. Подчинённым не разрешал самоуправствовать, а видел, как бывшие соседи - из голытьбы - с подвод у страдальцев (зимой!) снимали даже детские валеночки.

Никогда не расставался с партбилетом, верил в коммунизм, как и его Катерина, но часто повторял: "Господи, что же мы с Россией натворили?!"

Когда умер Сталин, Николай сказал: "Слава Богу, теперь не будут карать невинных людей!"

Тамара Николаевна добавляет:

- Я ночами в доме N 85 боялась мышей, няня с сестрёнками была в другой комнате, а родители уходили до середины ночи, говорили, что разоблачали троцкистов.

Но когда теперь женщина - детский хирург - проходит мимо трагически знаменитого дома N 85, находит свои окна, приостанавливается и думает о печальном...

Брат Николая, парторг одного краевого селения, при Хрущёве вышел на тов. Аристова, знавшего Н. Я. Савушкина. Он тогда уже работал в Москве и помог разобраться: Цесарского со стройки убрали, а и гр. Ф вскоре умер. Истина отыскалась.

...И я сама сбавляю шаг у дома с трагической судьбой. Слышала, что оттуда некоторых бедняг увозили из подвала в ОГПУ, а там, вблизи, находилась их расстрельная подземельная тюрьма.

...Думаю, что по секретному жилищу и поныне ночами бродят тени убиенных, а несчастные спрашивают у мучителей: "За что?!" И словно передают потомкам предупреждение фучиковскими словами: "Люди, будьте бдительны!"

Вероника АНУФРИЕВА,

публицист.

Красноярск.