Невысокого роста, но крепкого телосложения, с широкими плечами. У него была чётко очерченная небольшая борода. Высокий лоб переходил в заметную залысину. Лицо его было овальным и небольшим, а близко посаженные и широко раскрытые глаза придавали ему необычный вид. На вид ему было около 45 лет. Его взгляд то останавливался на вас, пронизывая до глубины души, то становился совсем отстранённым. Он говорил, слегка картавя и заикаясь, его речь состояла из коротких фраз. Из-за слегка выдвинутой нижней челюсти мимика его лица была непонятной, и казалось, что он либо не улыбается, либо всегда улыбается.  Этот человек если с чем то сталкивался, то пытался досконально разобраться. Он был готов долго и нудно рассказывать истории, которые становились интересными, если хватало терпения дослушать до конца. На вопросы он отвечал не прямо, а завуалированно, начиная с другой темы и подводя вопрошающего к ответу. В любом диалоге, будь то ответ на вопрос, сам вопрос или просто повествование, в его речи всегда на первом месте стояло слово «слушай». Если через некоторое время он замечал, что собеседник не внимает его словам, то периодическая вставка между предложениями «ну ты послушай» становилась неотъемлемой частью его речи. За внешней строгостью скрывался наивный добряк, готовый всегда прийти на помощь. От этого маленького человечка исходила какая-то сила, чувствовалась железная воля. Несмотря на его своеобразную манеру общения, рядом с ним было комфортно, а в большинстве случаев даже весело. Он был скромен и не выпячивал себя, несмотря на некогда имевший весомый социальный статус в обществе.  И это всё о нём. Прошу не путать с названием одноимённого шестисерийного художественного фильма снятого в 1978 году по одноимённому роману Виля Липатова. Наш герой не Женя Столетов, которого в фильме сыграл прекрасный актёр Игорь Костолевский, а человек совсем другого ранга. В прямом смысле ранг у него был первый. Наш герой капитан первого ранга. Командир атомной подводной лодки К-444 проекта 667А, а вернее сейчас уже в отставке Сергей. Он уже не бороздит просторы Атлантики на своей субмарине, приводившей в ужас от одного только появления флотилии натовских стран. Уже не пронизывает его ледяной северный ветер, когда он спускается по трапу на пирс, возвратясь с долгого похода домой. Уже не отдаёт приказы своей сплоченной команде "готовсь к погружению". Ушли его героические 80-е. Пришли 90-е. Сергей, выйдя на заслуженный отдых, поселился в Москве, на проспекте Вернадского. Поначалу жизнь его вполне устраивала, но постепенно он начал задаваться вопросом о смысле своего существования. Неужели вся его жизнь сводилась к тому, чтобы пугать американцев ядерными боеголовками? Однажды он обрёл ответ на вопрос, мучивший его долгие годы. Духовные искания привели его к учению, которое предоставило ему исчерпывающие ответы на все его вопросы. Он оставляет свою просторную квартиру в Москве на проспекте Вернадского и отправляется в глухую тайгу.  Сергей поселился в деревне, ближайшей к строящемуся городу Солнца. Купил заброшенный участок, на котором стоял деревянный вагончик. И он по весне с энтузиазмом огородника начал осваивать этот клочок земли в двадцать соток у самого леса. Так же энергично стал постигать плотницкое и столярное дело, необходимое в деревенской жизни. Обладая железной волей, он не пасовал перед трудностями новой жизни. В любом непривычном для него деле старался разобраться досконально и решить для себя поставленную задачу. Сергей не только осваивал свой участок, но и принимал самое активное участие в коллективных мероприятиях. Эта лесосека была необычной: здесь не было привычных огромных лесовозов, не раздавался душераздирающий рёв трелевочников и тракторов. Лишь две бензопилы жужжали на некотором расстоянии друг от друга. Двое молодых людей, словно опытные вальщики, уверенно подсекали деревья, которые стояли на их пути. Периодически по тайге разносился гул от падающих стволов, отражаясь эхом. За каждым вальщиком шла команда мужчин, которые обрубали сучья и расчищали завалы. Казалось, что тайгу косит огромный великан. Лес, словно проходя сквозь какой-то портал, превращался в груду поваленных деревьев. Мужчины из соседней деревни помогали жителям города Солнца осваивать участки, расчищая их от леса для будущих огородов и садов. Сохранив традицию с советских времён великого почина, такими наездами-субботниками собратьев с соседних деревень удавалось сделать большие прорывы в таком сказочном преобразовании местности. В этой тёплой, дружеской компании и оказался наш герой. «Слушай», — как обычно, начал Сергей свой рассказ, обращаясь к своему другу Володе, Он сделал паузу в работе и оперся на свой длинный топор. Володя посмотрел на товарища, дав понять, что он весь во внимании, но продолжал работать, обрубая сучки. «Базировались мы в бухте Баренцева моря», — продолжил свой рассказ Сергей. «До Мурманска более 300 км. Подняли нас, как всегда, по тревоге перед выходом в поход. Боекомплект с атомными боеголовками загружен, экипаж и все системы готовы к выходу в море. Жду приказ, чтобы отшвартоваться. Вдруг на пирс подъезжает чёрная «Волга», командира срочно в штаб. Еду на аэродром. Самолёт уже готов к вылету. Лечу один. Аэропорт. Москва. Чёрная «Волга» к трапу. Едем на Малый Харитоньевский переулок, где раньше находился главный штаб ВМФ. Чуть ли не бегом в здание. Мраморная лестница. Приёмная. Обо мне доложили. Жду. Минут пятнадцать посидел. «Заходите, товарищ капитан первого ранга», — отчеканил адъютант. Резные двери из красного дерева. Кабинет огромный, длинный стол для совещаний, в конце буквой Т стол командира. За столом сам. Стою жду. Минута — молчание. «Как-то странно он сидит», — подумал я. Ещё минуту постоял, пригляделся, ба, да он спит. Высокопоставленный пожилой офицер, уютно расположившись в кресле, тихонечко посапывал. Ну я подошёл на цыпочках, жду. «Кхе-кхе», — кашлянул я, ноль эмоций. «Товарищ адмирал», — прибавил я в голосе. Адмирал очнулся. Как будто и не спал. «А, это ты, Осовский». Он остановил меня, готовящегося доложить по форме. «Задание ясно? Осознаёшь всю важность похода?» Почти скороговоркой спросил мой командир. «Так точно», — выпалил я. «Ну, в общем, счастливо тебе, удачи» и протянул руку для рукопожатия. Пожав руку, я отчеканил: «Служу Советскому Союзу». И понял, что кивок адмирала означал: приём закончен. Я развернулся и вышел из кабинета. Дверь за мной закрыл адъютант. Я ещё стоял несколько минут в приёмной в раздумье. Неужели никаких секретных инструкций или изменений кодов радиосвязи или нового шифра радиолокационных опознаваний? Вот так просто? Но делать нечего, опять чёрная «Волга». На скорости в аэропорт. Самолёт тут же, Мурманск. Чёрная «Волга» к пирсу, где уже заждалась в боевом оснащении моя подлодка. Вот такая история, а ты говоришь, секретный поход». "Прям анекдот"- сказал Володя и заулыбался, отмечая про себя умение друга рассказывать анекдотические истории с серьёзным выражением лица. Взяв после отдыха топор, Сергей, не торопясь, делая значительные паузы, основательно продолжил обрубать сучки у пихты. С тех пор прошло много времени. На месте, где некогда росли берёзы, осины, пихты и ёлки с кедрами, сейчас освоены огороды, в садах растут яблони, груши, сливы и даже абрикосы. Аллеи и парки украшены декоративными деревьями. Всё это сделано практически вручную. И частичку своего труда в этот цветущий город-сад отдал Сергей, некогда командир атомной подводной лодки, бороздивший на своей субмарине просторы мирового океана. P.S: В парке, на скамейке, сидел одинокий старичок. Он опирался подбородком на скрещённые руки, лежащие на трости, и смотрел на цветущую яблоню, которая стояла напротив через дорожку. Ветви яблони широко раскинулись, наполняя воздух нежным ароматом. Лёгкий ветерок колыхнул ветви, как будто яблонька приветствовала пожилого мужчину. «Ну вот, теперь жизнь прожита не зря», — подумал старик. Слёзы увлажнили его глаза. Он тяжело вздохнул и встал. Прихрамывая, опираясь на трость, капитан медленно побрёл по цветущей аллее, унося с собой свои воспоминания. Это был его последний «субботник» в Городе Солнца. Командиру атомной подводной лодки (проекта 667АУ) К-444 с 11.09.82 г. по 27.05.87 г., капитану первого ранга Сергею Николаевичу Осовскому посвящается...