В институте мелиорации праздновали Новый, 1981 год. Праздник был не простой, а тройной. Во-первых – Новый год, во-вторых - переезд в новое здание, и  в-третьих - возвращение директора из командировки во Францию (редкое в то время событие).  

          Устроили всё шикарно. Во всех лабораториях  накрыли праздничные столы, расставили напитки. Всем подразделениям вручили конверты с де-нежными премиями, не на сотрудников, а на коллективы в целом. В фойе подвезли буфет с водкой, провели конкурс на лучшую стенгазету. За стенга-зеты и места в соревновании  всем выдали согласно занятым местам коньяк, шампанское и водку. А чтобы не делить конверты с премиальными на дроб-ные суммы, их отнесли в буфет и превратили в дополнительные напитки.   

 Выслушав поздравление, все чинно и радостно сели за богатые празд-ничные столы. Директор посидел с каждой лабораторией, рассказал про по-ездку во Францию и вскоре ушёл домой праздновать с семьёй. Веселье с танцами продолжалось ещё час–другой. 

          Потом в коридоре замдиректора зачем-то схватил за грудки нашего тракториста  Володю. Тот дал ему подножку и приложил лицом к бетонному полу. Стоявший рядом рыжий сотрудник врезал Володе в ухо. Увидев это, я вылетел из-за стола и дал рыжему в левый глаз. Но тот схватил меня за галстук, затянул его и врезал мне по правому глазу. Очки разлетелись, я успел пробить его ногой и пошёл в нокаут. Жена и её коллега выдернули меня из-под ног сражающихся и оттащили в библиотеку. Там повалили между книжных полок, сели сверху и продолжать бой не пустили.  

А в институте началось настоящее веселье, похожее на древний фильм «Весёлые ребята». Весь коллектив высыпал в коридор, и каждый дрался сам за себя против всех. Сыпались стёкла в дверях, отлетали пожарные ящики, лилась кровь из разбитых носов. После нокаутов учёные пролетали по битому стеклу и вставали в виде героев фильмов ужасов.  

Двое моих коллег спокойно сидели за праздничным столом и глядели на это веселье.  

- Прекратите драку силой! - крикнул им замдиректора – и они метну-лись в коридор, чтобы через 5 минут вернуться в окровавленных разодран-ных костюмах с разбитыми лицами.   

Секретарь месткома Таня визжала и кричала:  

- Коля, прыгай в окно!- (а это был третий этаж)», чем ещё больше  за-водила драку. Председатель месткома Андрей Соколов пытался заткнуть ей рот, но это было непросто. Тогда он нокаутировал её и окончательно успокоил ударами ботинок.  

Через час все устали и поехали по домам, а наша компания - к нам в гости. Высадил я их около дома, доехал с женой в гараж, вернулся. Открыл дверь и увидел незабываемую картину.  

Таня стоит обнажённая, тело покрыто со всех сторон синими отпечат-ками подошв ботинок (как чернилами нарисованных), а коллеги ставят ей примочки. 

Потом в партбюро подсчитали, что водки было выпито по 750 граммов на сотрудника, включая женщин. И приняли меры – лишили зачинщика драки, то есть меня, давшего рыжему в глаз, звания ударника Коммунистического труда. Но вспоминали этот Новый, 198-й год, все ещё долго, хотя взаимных обид не было.  

Наступала перестройка.