Война - дело простое, но очень тяжёлое

Предлагаю вниманию читателей воспоминания фронтовика, инвалида войны, дважды орденоносца гвардии старшины в отставке Василия Степановича КОЛОДИНА из села Большой Монок Бейского района Хакасии. Он ушёл из жизни в середине девяностых...

...Родился я в 1919 году. После окончания четырёх классов школы работал в колхозе, а в 1939-м был призван в Красную армию.

Служить попал на Дальний Восток. После прохождения курса молодого бойца и девятимесячной кавалерийской учебки меня направили в 37-й кавалерийский полк 2-й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии ЗабВО, сформированной в Забайкалье за год до этого.

Весной 1941 года я уже был старослужащим и готовился к увольнению в запас, но демобилизация моего года призыва была задержана на полгода по приказу наркома обороны СССР маршала К. Е. Ворошилова.

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. В самом начале 1942 года нашу кавалерийскую дивизию передислоцировали на запад и передали в действующую армию.

Особенно мне запомнились ожесточённые сражения на Курской дуге и в районе города Севска. В тех боях я был легко ранен осколком немецкой мины. Шли непрерывные бои, каждый воин был на счету, поэтому от госпитализации отказался. В перерыве между боями сделают санитары перевязку - и снова в окопы, на передовую.

Война, вообще-то, дело простое, но очень тяжёлое, а для обычного рядового бойца она ещё и совершенно непредсказуема. На фронте можно погибнуть совершенно случайно, а можно, также совершенно случайно, уцелеть и остаться в живых.

Хорошо помню, как сразу после приезда на фронт, в феврале 1942-го, немцы как-то устроили против нас внезапную атаку - скорее всего, это было что-то вроде их разведки боем наших позиций.

В нашей роте в боевом охранении часто оставались два пожилых еврея, которые до войны, пока не попали на фронт, были музыкантами оркестра. Так вот, пока они находились в окопе, рота спала спокойно, потому что они на посту не спали, всю ночь напролёт переругивались с немцами.

А тут, как назло, в охранение поставили двух азиатов. И те начало немецкой атаки "благополучно" проспали. Нам повезло, что один наш старый солдат, прошедший до этого уже три войны, каким-то особым чувством почуял, что что-то не ладно, и вышел из блиндажа.

Именно он первым и увидел, что немцы уже совсем близко от нашей позиции. Он успел дать очередь и крикнуть бойцам: "В ружьё!", после чего сам получил ранение - осколок от разорвавшейся неподалёку немецкой гранаты попал в руку. Однако отпор вражинам старый вояка всё-таки оказал, и тем самым спас положение и всех нас.

Утром, когда совсем рассвело, выяснилось, что перед нашими окопами лежат семь или восемь немецких трупов, а из своих у нас погибли только те самые два сонных азиата из состава боевого охранения, проспавшие свои жизни и чуть не погубившие остальных бойцов.

Ранены у нас во взводе были ещё двое или трое, в том числе и тот самый старый солдат, благодаря бдительности которого мы уцелели. Вот как это произошло.

Получив ранение, он тут же пошёл в тыл, в расположенный рядом санбат, чтобы обработать рану и сделать нормальную перевязку. Однако по дороге остановился у полевой кухни. Захотелось ему перекусить, пока такая возможность представилась.

Уселся он поблизости от полевой кухни со своим котелком. И тут внезапно проскрежетал залп немецкого шестиствольного миномёта, боец где сидел, там и залёг, зарывшись носом в снег.

Когда всё прогремело и утихло, он поднялся. Вокруг больше никого не было. Только полевая кухня, он - живой и невредимый от немецкого огня, а рядом - куски от повара и ещё нескольких человек, которые сидели и ели вместе с ним эту злополучную кашу.

Не зря говорят, что на войне у каждого солдата своя судьба. Видать, не зря в народе говорят и другое: "Кому быть повешенным, тот не утонет..."

В общем, на войне как на войне. Прорвав сильнейшую немецкую оборону, гвардейский казачий корпус с боями вышел к Припяти и Днепру. Потери наших войск в живой силе, вооружении и технике во время форсирования крупной водной преграды были огромные.

Погибал и конский состав. Крики смертельно раненных лошадей до сих пор тревожат мою память по ночам и рвут сердце.

А ещё запомнились мне тяжёлые бои при освобождении Белоруссии в 1944 году. В районе станции Беседка Витебской области сильно укреплённую оборону против нас держали предатели-власовцы. Их подразделения были вооружены советским оружием. По вполне понятным причинам они старались в плен не попадать, бились до последнего, да и мы сами их не жаловали - в плен не брали...

Разное бывало во фронтовой жизни. Вспоминается один случай, который произошёл со мной во время тех боёв. Группа казаков-разведчиков нашего кавалерийского эскадрона, в составе которой я находился, зашла в одну из белорусских хат, чтобы чего-нибудь перекусить. Как водится, достали из вещмешков нехитрую солдатскую снедь и расположились за кухонным столом.

В углу на кровати, укрывшись одеялом и кое-какой одёжкой, лежала и громко стонала молодая белоруска. Во время нашей трапезы стоны ещё более усилились, женщина начала громко кричать. Так получилось, что из всех солдат, бывших в хате, я был возрастом постарше остальных. И сразу понял, в чём тут дело,- у женщины начались преждевременные роды.

Пригласить на помощь кого-то из деревенских жителей не было никакой возможности: с началом нашего наступления почти всё местное население уходило в леса, стараясь избежать опасности во время обстрелов. Ушли в лес и жители освобождённой нами деревни...

Но делать было нечего. Женщина истошно кричала. Встаю, быстро выгоняю всех остальных солдат из хаты на улицу и приступаю к обязанностям акушера. Скорее - повивальной бабки...

Мне самому пришлось принимать ребёнка. Завернув новорождённую девочку в чистое бельё, положил её на подушку рядом с матерью. Напоил роженицу чаем, укутал потеплее - и бегом догонять своё подразделение.

В соседней деревне солдаты рассказали о случившемся старушке, которая по счастливой случайности оказалась дальней родственницей роженицы. Бойцы тут же, сообща, собрали для них хлеба, тушёнки, сала и попросили её присмотреть за моей, так неожиданно для всех нас появившейся, "крестницей" и её молодой мамашей...

Между тем наше наступление в Белоруссии продолжалось. А через девять дней меня, раненного немецким осколком, привезли в медсанбат, расположившийся, по стечению обстоятельств, в том же самом доме, где несколько дней назад мне пришлось принимать роды. Хозяйка ни на минуту не отходила от меня, пока я не был отправлен в госпиталь.

После госпиталя попал в другое подразделение корпуса, да и фронт за это время значительно продвинулся на запад. Узнать судьбу той женщины и её ребёнка так и не довелось. А вот всё же греет мысль, что, возможно, где-то в Белоруссии живут и здравствуют люди, которым мне довелось оказать помощь на долгих дорогах войны...

В феврале 1945 года часть, в которой я воевал, с боем форсировала Вислу в предместьях Варшавы. Весной всех лошадей коноводы увели в тыл, так как была страшная бескормица. На голодных лошадей было страшно и больно смотреть. Поэтому в феврале - марте нам пришлось воевать в пешем строю, как обычным пехотинцам.

На польской земле шли кровопролитные бои. Много там наших солдат погибло. В апреле 1945-го 2-й гвардейский Кубанский дважды Краснознамённый казачий корпус под командованием Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Владимира Крюкова с боями дошёл до Германии. Казаки-кавалеристы освобождали города Штеттин, Штутгарт и многие другие окрестные населённые пункты.

Так вышло, что в это время южнее нас немцы организовали контрнаступление, в результате которого была сильно потрёпана в боях польская пехотная дивизия, воевавшая против немцев. Нашему эскадрону поставили боевую задачу - спасти поляков любой ценой. Мы поднялись в атаку, понесли при этом большие потери личного состава, но не дали немцам полностью завершить окружение и полный разгром польской части.

Затем остатки эскадрона отвели в тыл на переформирование и недолгий отдых. Здесь к нам пришло пополнение, и мы снова направились в бой.

А война для меня лично закончилась в последних числах апреля 1945 года под балтийским городом Пиллау, и закончилась весьма неожиданно. Во время очередной атаки немецких позиций казаки-кавалеристы попали под шквальный огонь противника. Многие наши бойцы и командиры были убиты во время этой атаки. А остаткам эскадрона, чтобы не погибнуть, пришлось отойти в небольшой сосновый лесок: спрятаться от огня неприятеля больше было негде - кругом открытая и простреливаемая кинжальным огнём противника местность.

Немцы нас засекли в этом леске и стали забрасывать крупнокалиберными минами. Обстрел всё усиливался. Взрывом мины разбило верхушку сосны, под которой мы укрылись от огня с несколькими бойцами. Беда пришла оттуда, откуда мы её совсем не ждали - сверху.

Двух бойцов, лежащих рядом со мной, убило осколками разбитой сосны наповал, а я вновь уцелел, но меня очень сильно порезало щепой - острыми, как бритва, осколками разрушенной взрывом свежей древесины.

Через несколько минут от потери крови я потерял сознание. Поэтому о том, кто и как меня вынес с поля боя, рассказать ничего не могу - просто не помню, как это происходило. Очнулся только в медсанбате...

Последнее ранение, полученное мною за время пребывания на фронте, оказалось очень тяжёлым. Судите сами. Попав на больничную койку в конце апреля 1945 года, я выписался из госпиталя лишь в сентябре следующего, 1946-го. Был признан военно-врачебной комиссией госпиталя инвалидом войны 1-й группы и вскоре комиссован.

Не обойдён я и боевыми наградами: ордена Красной Звезды, Отечественной войны I степени, медали "За отвагу", "За освобождение Варшавы", "За победу над Германией".

С фронта вернулся домой. В 1948-м женился на местной казачке Александре Байкаловой. Четверо детей у меня. Все они давно уже взрослые. У всех свои семьи и дети. А у меня семь внуков и две правнучки. Жаль вот только, что жена очень рано ушла из жизни от тяжёлой болезни. Её не стало в 1977 году...

Почти всю свою дальнейшую жизнь трудился в Монокском участке Абаканской сплавконторы треста "Хакаслес". Зимой работал на заготовке древесины, летом - на сплаве леса по реке Абакан и даже молотобойцем в местной кузнице.

После войны мужиков на производстве не хватало, поэтому до поры до времени пришлось уцелевшим фронтовикам забыть о своих болячках. Это уж потом молодёжь подросла и постепенно заменила нас, стариков. Вот и я в 1975 году вышел на пенсию. Всего имею 56 лет трудового стажа.

Воспоминания фронтовика записал

Сергей БАЙКАЛОВ.

Абакан.

#krasrab

Подписывайтесь на "КР" в отделениях связи или через онлайн-сервис "Почты России", а также - совершенно бесплатно - на канал "Красноярский рабочий" в "Яндекс.Дзен", читайте и комментируйте статьи вместе с многотысячной аудиторией!