Фронтовику-орденоносцу из Дивногорска Алексею Самохину исполняется 95 лет

Родился Алексей Дмитриевич в феврале 1925 года в деревне Рязанка Даурской волости (ныне - Балахтинский район), сейчас там плещется Красноярское море. Деревушка была небольшая, на правом берегу Малтата. В 1934 году пошёл в первый класс.

- Рассказывать, в чём мы были одеты тогда и сравнивать с нынешним временем даже не стоит,- говорит Алексей Дмитриевич.- Нашей школьной формой были штаны, порой с заплатками, и поясок, который их поддерживал. В холщовой сумочке лежал букварь. В 1941 году, когда окончил седьмой класс, я был дружен с местным радистом, он мне позволял изучать радиотехнику и работать на ключе Морзе. И 22 июня я включил радиоприёмник как раз в тот момент, когда выступал Молотов с сообщением о вероломном нападении Германии на Советский Союз.

Именно в тот июньский день для Самохина закончилось детство, школу пришлось оставить, пошёл работать с отцом на заготовку леса. Одновременно проходил курсы всеобуча по военному делу.

За три дня до совершеннолетия, 12 февраля 1943 года, он был призван в Красную армию и направлен в Киевское военно-пехотное училище, располагавшегося с первых дней войны в Ачинске. Однако получить лейтенантские погоны сибирскому парню так и не удалось

В июне 1943-го их, недоучившихся курсантов, спешным порядком направили в действующую армию, в самое пекло - на Калининский фронт, рядовым стрелком. В первом же бою в августе 1943 года ему довелось узнать весь ужас войны, увидеть гибель почти всех своих друзей и однокурсников.

В своих воспоминаниях, надиктованных для Дивногорского городского музея, он рассказывает:

"От Ачинска ехали около двух недель, Москву миновали обходным путём... Нас разгрузили в Бологом где-то в конце июля. Помыли в баньке, переодели, забрали всё ветхое... В Бологом, как настоящим солдатам, в столовой налили водки, по 100 граммов "фронтовых". Сводили на "экскурсию", на том же вокзале показали, как там всё разрушено после бомбёжки, показали обезвреженную невзорвавшуюся немецкую бомбу, очень массивную.

Сформировали колонну, и пешочком пошли мы в направлении Великих Лук... Днём и ночью шли. В нашем эшелоне сзади были и лошаки, и пулемёты... Лошади монгольской низкорослой породы тянули по два пулемёта "максим".

Чем ближе к фронту, тем налётов авиации было больше, пришлось передвигаться только в ночное время. Когда уставали, то под вечер километра три шли под марши духового оркестра, и, уже вдохновлённые музыкой, ещё 30 километров шли дальше. Пришли мы в ночное время в тыловую часть, где нас распределили, вооружили и зачислили в полк...

Первую ночь на передовой мы посидели в бурьяне. Но с противоположной стороны небольшой речки Царевич уже шла стрельба, пули свистели. А утром прошла небольшая артиллерийская подготовка. Пушки и миномёты провели обработку переднего края и перешли в тыл, на второй рубеж. И нас подняли в атаку...

Немецкое командование готовилось, конечно, к встрече, у речки Царевич были даже вырублены деревца, высокая трава была скошена. А там места низкие, и мы через эту низину, через речку и на подъём двинулись к ним. Так вот, они там издевались над нами, как хотели, обзор у них был отличный, пулемётных точек предостаточно. Из нашей роты осталось 11 человек, которые перебрались на тот берег. Многие погибли, многие были ранены...

Мы рубежа их траншей не достигли, вынуждены были окопаться на противоположном берегу. Ночью нам принесли покушать, командир роты распорядился - каждому оставшемуся в живых налить солдатскую кружки водки, тем более после такой напряжённой атаки...

Кто сколько смог, выпил. Я, выпив этой водки, почувствовал себя очень плохо и с тех пор и до самой Польши не брал в рот ни капли. И считаю, что правильное решение принял, потому как знаю много примеров: те, кто выпили, либо погибали, либо получали тяжёлые ранения...

Хотя нас осталось всего 11 человек, решено было возобновить атаку... Но, на наше счастье, противник уже отошёл. Через некоторое время был дан приказ совместно с другими оставшимися в живых солдатами сформировать небольшую ударную группу, и мы подвинулись к окопам противника и на этом остановились. Нас, оставшихся, отвели во второй эшелон...

Что я чувствовал в первом бою? Боялся двух моментов: быть изуродованным и плена. Потому что, как нам разъясняли политработники, с нашим братом комсомольцем там расправлялись очень жестоко. А страх присутствует всегда, когда идёшь на явную смерть, потому что ты абсолютно ничем не защищён. Пулемётные очереди стригут, мины рвутся...

Ребята, которые доползли до берега, у них глаза были как кровью налиты от перенапряжения. Впечатления самые необъяснимые... Ничего приятного, хотя понимаешь, что долг солдата - защищать Родину. Как бы то ни было - умирать в таком вот возрасте, погибать на поле боя не хочется... Но до сих пор не понимаю, каким образом я остался жив. Быть прямо перед пулемётными очередями, идя шквальному огню навстречу,- и уцелеть...

Оказалось, что в роте связи нашего полка тоже были потери, меня вызвали в штаб батальона и сказали, что я теперь буду служить связистом... Рота связи - это небольшое подразделение, 3-4 радиостанции, очень тяжёлые, но мне с ними не довелось работать. Я работал с телефонным аппаратом и с телефонным проводом.

В задачу телефонистов-связистов входило обеспечить связь с наблюдательным пунктом батальона. А когда мы вставали в оборону, то обеспечивали связь командира батальона со штабом полка и с ротой. Связь эта проводная, по земле. Выходила из строя она очень часто, и задача связистов была любой ценой, невзирая ни на какую погоду, ни на какие обстоятельства, которые в этот момент возникали на нашем участке фронта, её восстанавливать.

Погибаешь ты один, двое или трое, но сохраняешь жизнь многим солдатам, потому как связь на фронте - это нерв армии. Приходилось под сильным артиллерийским обстрелом идти, искать порыв провода и его устранять. Только один порыв восстановил, как опять связь прервана, и снова ползёшь восстанавливать. И так в день по несколько раз...

Полковой связист выпрямившись ходил очень редко, основное его положение - на животе, по-пластунски. Опасно на фронте было в любом месте, но на переднем крае, в стрелковой роте, в лобовой атаке было куда труднее и опаснее".

Алексею Самохину после зачисления в роту связи присвоили первое звание - ефрейтора, затем - младшего сержанта, потом - сержанта. Дальнейший боевой путь был связан с Первым Прибалтийским и Первым Белорусским фронтами.

Из боевого крещения он вышел не просто живым, но и каким-то образом "заговорённым" от вражеских пуль и осколков.

Ни одного ранения не получил он за два отведённых ему судьбой года войны. Хотя фронтовой связист, телефонист с тяжёлой катушкой провода, телефонным аппаратом на спине и, естественно, с автоматом или винтовкой за плечами или в руках всегда шёл в атаку вместе с бойцами, участвовал в вылазках разведчиков во вражеские расположения.

О первой его боевой награде предельно лаконично поведал найденный в архивах министерства обороны РФ наградной лист.

"Приказом N 022-Н от 4 апреля 1944 года по 1319-му стрелковому полку 185-й стрелковой панкратовской дивизии 77-го стрелкового корпуса 47-й армии 2-го Белорусского фронта от имени Президиума Верховного Совета Союза СССР награждён медалью "За отвагу" телефонист роты связи ефрейтор САМОХИН Алексей Дмитриевич за то, что он при любых обстоятельствах, в любом бою, под огнём противника, часто с риском для жизни обеспечивал связью батальон, исправляя десятки порывов и не считаясь ни с какими трудностями".

Алексей Дмитриевич продолжает свой рассказ:

"Под Невелем доводилось не единожды принимать участие в разведке, в вылазках за "языком" на противопожарную сторону фронта. Не как разведчик, а как связист. Мы вдвоём готовимся, шпули (оси катушки с проводом-ГМ), чтобы не скрипели, смазываем, проверяем телефонный аппарат.

Мы - это группа захвата и группа поддержки. Группа захвата орудует непосредственно во вражеских траншеях, делает своё дело, находит и выволакивает немца. И тут начинает действовать группа поддержки, а мы, связисты, передаём в штаб, что так и так, задание выполнено, "язык" есть. И начинаем по-быстрому перебираться к своим, сматываемся.

И вот подобных операций, в том числе и под Невелем, у меня была не одна. Никаких документов у нас с собой во время вылазки нет. Гимнастёрку в брюки, пояс сверху, гранат по возможности побольше, автомат за плечами, а у меня ещё дополнительно телефонный аппарат и катушка. Работу выполнили, возвращаемся, проинформировали, что дело сделано, отключаем свой аппарат и сматываем кабель - и через фронт к своим".

Вскоре после награждения Алексей Дмитриевич был принят в ряды ВКП(б). Коммунист Самохин с тех пор не менял своих убеждений и гордится 75-летним стажем пребывания в рядах Коммунистической партии. Свой партийный билет он заслужил и получил на фронте - и этим всё сказано.

Другой наградной лист, от 7 февраля 1945 года, подписан командиром 1319-го стрелкового полка гвардии полковником Кцоевым и начальником штаба полка майором Щербаковым:

"Тов. САМОХИН в числе первых форсировал 16.1.45 г. реку Вислу и протянул связь между КП батальона и КП полка и на протяжении всего боя держал бесперебойную связь. В боях по расширению плацдарма на западном берегу реки Вислы 16.01.45 г. под сильным миномётно-пулемётным огнём противника он исправил 9 порывов линий связи. Достоин правительственной награды - ордена Славы III степени".

Тогда разведчикам было приказано наметить проход по льду через Вислу, с чем они прекрасно справились, обеспечив минимальные потери дивизии. Отлично действовала и налаженная Самохиным связь, хотя сам Алексей Дмитриевич вспоминает, что неожиданно возникла проблема заземления, без которого телефонный аппарат не мог работать. Он находился на льду замёрзшей Вислы. Пришлось искать возможность как-то пробить лёд, чтобы воткнуть штырь заземления в дно реки.

- А второй боевой орден стал подарком к моему 20-летию,- с улыбкой говорит Алексей Дмитриевич.

Снова обратимся к документам, к наградному листу от 19 февраля 1945 года, также подписанному гвардии полковником Кцоевым и майором Щербаковым:

"В наступательных боях по овладению гор. Шнайдемюль 14.2.45 г. тов. САМОХИН проявил мужество и отвагу. Под сильным артиллерийским огнём противника, рискуя жизнью, исправил 11 порывов линии связи, чем обеспечил бесперебойную связь КП полка с КП батальона. При осмотрении линии связи он встретил 4 солдат противника, которых пленил и доставил на КП полка с их вооружением. Достоин правительственной награды - ордена "Красная Звезда".

Эта история ещё интереснее. Как сам ветеран вспоминает, ползая во время артиллерийского налёта от одного порыва провода к другому, восстанавливая связь с командными пунктами полка и батальона, он неожиданно наткнулся на небольшую группу немцев. Если бы они первыми его увидели, то непременно застрелили бы.

Однако у молодого, но уже опытного бойца хватило смелости и смекалки взять инициативу в свои руки, громко подать команду якобы своим напарникам по соседству, хотя он был там один, и предложить солдатам противника сдаться. Те тут же подняли руки вверх и покорно двинулись под конвоем связиста в сторону наших позиций.

В оставшиеся месяцы войны Алексей Самохин участвовал в форсировании Буга, Одера, в освобождении Ковеля, взятии Шнайдемюля, Франкфурта-на-Одере. Принимал участие в штурме Берлина. Это его полк бился с врагом на западной окраине немецкой столицы, не давая гитлеровцам выйти из Берлинского кольца.

Награждён медалями "За освобождение Варшавы", "За взятие Берлина", "За победу над Германией". Позже, в 1985 году, к 40-летию Победы он получил орден Отечественной войны I степени, также отмечен всеми юбилейными медалями.

Закончилась для него война 7 мая 1945 года на Эльбе, где по одну сторону реки стояли наши войска, а по другую - армия американских союзников. Ещё год отдал службе в Советской Армии и в мае 1946 года был демобилизован.

Возвратился он в родные сибирские места летом 1946-го, победителем-орденоносцем, уцелевшим и даже не раненным на самой жестокой войне. И знакомое с детства поприще никуда не делось, лесной отрасли требовались рабочие руки, но ещё больше нужны были организаторы производства, специалисты.

Поэтому Алексей Дмитриевич поступил на курсы повышения квалификации при Красноярском политехническом техникуме. Получил диплом техника-механика и был направлен в Даурский леспромхоз. Там прошёл все ступени руководящих должностей вплоть до директора предприятия.

Одновременно вёл общественную работы, возглавлял партийную организацию леспромхоза, почти три десятка лет избирался депутатом Ермолаевского, Усть-Дербинского, Черёмушкинского сельсоветов, Балахтинского районного Совета депутатов трудящихся.

В 1980 году Алексей Дмитриевич был назначен директором Даурского лесхоза, а в 1982-м перевёлся в Дивногорский лесхоз-техникум (ныне Дивногорский техникум лесных технологий) на должность заместителя директора по производству.

В 1985 году оформил пенсию, но ещё девять лет трудился в лесхозе-техникуме начальником штаба гражданской обороны, затем вахтёром, прежде чем окончательно вышел на заслуженный отдых. За добросовестный труд награждён двумя медалями.

Закончив трудовую деятельность, Алексей Самохин связи с лесной отраслью не потерял. Тесные взаимоотношения установились с лесхозом-техникумом. Ветеран всегда откликается на просьбы встретиться со студентами, рассказать о своём боевом и жизненном пути, о том, какие трудности приходилось преодолевать и, конечно, дать напутствие подрастающему поколению, идущему на смену.

Тёплые отношения у Алексея Дмитриевича сложились с общественными организациями. Через председателя краевого Общества лесоводов Леонида Рубайло он всегда в курсе всех дел в лесном хозяйстве региона. Самохин был одним из первых избран в состав Ассоциации ветеранов лесных отраслей края и стал её почётным членом. На сегодняшний день среди ветеранов лесных отраслей края он единственный участник Великой Отечественной войны, кавалер-орденоносец.

А два года назад он был принят в ряды "Почётных Гагаринцев", известного военно-патриотического клуба при Дивногорской школе N 2 имени Ю. А. Гагарина, участника Всероссийского движении поисковиков "Вахта памяти", целью которого является поиск, идентификация и захоронение с воинскими почестями бойцов и командиров Красной армии, погибших в годы Великой Отечественной войны.

Как сказал заместитель директора по научно-методической работе "гагаринской" школы Игорь Геннадьевич Фёдоров, для школьников небольшая речка Царевич, где принял боевое крещение молодой красноармеец Самохин, стоит в одном ряду с такими вошедшими в военную историю реками, как Волга и Днепр, Дунай и Одер.

Геннадий МИРОНОВ.

Фото автора и из архива А. Д. САМОХИНА.

#krasrab

Подписывайтесь на "КР" в отделениях связи или через онлайн-сервис "Почты России", а также - совершенно бесплатно - на канал "Красноярский рабочий" в "Яндекс.Дзен", читайте и комментируйте статьи вместе с многотысячной аудиторией!