Из почты "КР": "Всё исчезло, как огнём спалило"
Добрый день, многоуважаемый коллектив моего любимого "Красноярского рабочего"!
Выписываю газету больше полувека. Мои любимые журналисты - З. Касаткина, Н. Селина. Низко хочу поклониться В. Решетеню, ратующему за возрождение села.
Спасибо всем за акцию "Лица Победы", за статью "Просился на передовую" - о моём отце, участнике финской и Великой Отечественной войн, Петре Лаврентьевиче Дмитриеве, о брате Александре Петровиче Дмитриеве, участнике войны с Японией.
Муж моей сестры, сельский учитель русского языка и литературы Николай Николаевич Вершинский, пробыл на фронте, как говорится, от звонка до звонка. Участвовал в боях на Курской дуге. Демобилизовали в первую очередь учителей и врачей, и он вернулся обратно в село Семёновка Уярского района, в свою школу.
День Победы для меня, как и для многих, праздник со слезами на глазах. Мне было 8 лет, училась во втором классе, первым учителем был Николай Николаевич. Отца забрали, потом и брата, остались дети и старики. Когда провожали отцов - всей деревней голосили.
Мы, дети, работали, учились, ходили пешком туда и обратно в Семёновку, за 7 километров, поскольку в Белогорнейке было только 4 класса. Поздней осенью нас ставили на квартиры к бабушкам, денег те не брали, да их и не было. Мы помогали по хозяйству - мыли полы, возили воду из проруби на санках, 20-ведёрные кадушки каждую неделю.
Только сходил снег - бежали на поля собирать колоски. Были случаи - нас заставляли всё высыпать и плёткой прогоняли. Радовались, когда вырастала черемша, щавель, из него пекли хлеб. Выручала картошка, садили по 50 соток, это и есть второй хлеб.
Мы знали, что надо работать, чтобы жить, учиться. У многих вернулись отцы, даже раненые, и это большое счастье - жить с отцом.
Но вот что обидно. Все выжившие участники войны, пусть их уже очень мало осталось, получают хорошие пенсии, имеют всевозможные льготы, денежные выплаты к Дню Победы. А мы, дети войны, так и остались безотцовщиной.
Спасибо бывшему губернатору В. Толоконскому и депутатам за 400 рублей за наших погибших отцов. За то, что мы с детства потеряли здоровье, остались недоученными.
Наш теперешний губернатор А. Усс, видно, забыл о детях войны, а ведь нас тоже уже мало. Мы радовались, голосовали за своего, доморощенного кандидата, но, вероятно, ни он, ни С. Пономаренко, ни В. Нелюбин по-настоящему не знают, что такое война, и какая жизнь была и есть у детей, оставшихся без отцов.
Хочу вернуться к теме возрождения села. Зачем забросили огромную Семёновку - село, а не деревню? Моё военное детство и молодость прошли в нём. Красивые улицы были, многонациональные - Киевская, Полтавская, Березина, Садовая. Три больших колхоза - "Большевик", "Стахановск", "Пятилетка", три сельмага, заготконтора, молзавод, роддом, поликлиника, почта, школа-десятилетка, большой детдом, где росла и работала Надежда Сафонова.
Мы с ней учились в одной школе, только в разных классах. Сельские дети порой даже завидовали (ведь дети!), что детдомовских хорошо одевали. Я до сих пор помню Лиду Бочарову, Ивана Ивукова и других.
Село исчезло, как огнём спалило или ветром сдуло, остались несколько домов, и там люди буквально выживают, поскольку нет магазина, нет почты, вообще ничего.
А причина, как мне кажется, в том, что перестали ходить автобусы, нет связи с райцентром - с Уяром. А ведь расстояние всего 18 километров, раньше ходил автобус 2 раза в день. Ещё как-то выживают в Сухоное, Сушановке, там нефтеналив, и люди из Красноярска ездят на работу каждый день...
И ещё я хочу написать о том, о чём не могу молчать. 7 апреля мы с мужем и сыном посетили кладбище Бадалык, у нас там шесть могил. 30 лет ходим к этим могилам, вернее, пролазим через огромные кучи мусора на обочине дороги.
И мусор этот, и ветки деревьев, и старые памятники должны вывозить, но этого не происходит. На могилу матери я хожу 30 лет. Чтобы добраться до неё, надо пройти через шесть рядов захоронений с железными табличками, дальше - гора мусора и ямы.
Очень много старых могил, по моим прикидкам, 30 процентов земли заброшено. И при этом говорят, что хоронить негде, легче всего закрыть кладбище. Но ведь и не закрывают. Там идёт торговля, там бизнес на покойниках. Позор - плати 200 тысяч, и найдут место.
Люди, где ваша совесть? Почему этот вопрос не волнует наших депутатов? Об этом знают все, в том числе и священнослужители.
Новое кладбище негде строить - нет земли. Как же так, куда подевалась земля?
Если проехать за Уяр, ближе к моему родному селу Семёновка, там столько заброшено полей, заросших лесом и кустарником, а доехать до Уяра из Красноярска - 1,5 часа, не более.
Нет же, тычутся вокруг города или везут в Новосибирск - там сожгут. А если нет денег таких, 200 или 50 тысяч, как тогда быть? Пишут про красноярский крематорий, а где он? Может быть, попросить земли у сенатора А. Клишаса, у него-то точно тысячи гектаров, и не только у него.
Может, господа миллиардеры, миллионеры, директора, да и мы, пенсионеры, сложимся, чтобы нанять транспорт и вывезти мусор с кладбища, навести там порядок? И будут места для захоронений, ведь заброшенных могил, повторяю, очень много.
Хочу добавить: в сухую погоду, не дай Бог, кто бросит окурок или спичку, заполыхает весь Бадалык, как это уже бывало.
Мария ГОЛОДЮК (ДМИТРИЕВА).
Красноярск.
Гость (премодерация)
Войти