Из редакционной почты: "Умереть, не дожив до 38 лет - это же так рано..."

В мае вдруг, будто подарок к юбилею Победы, я получила на почте толстое письмо. Удивлённо посмотрела, кто отправитель. Краевое архивное агентство.

Ого... Быстро смекнула, что в тяжёлом конверте не может быть отказ на мой давнишний запрос (на ответ "нет" много бумаги-то не надо!).

И в самом деле письмо состояло из ксерокопированных документов с некоторыми биографическими данными героя моей статьи под названием "В списках фронтовиков не значится" ("Красноярский рабочий" № 23 за 25 марта 2020 года).

Я очень внимательно всё прочла, и не один раз. Кое-какие вопросы к биографии моего героя - Ивана Ефимовича Кириенко - всё же остались, также очень жаль, что отсутствует фото, но всё равно - это удача.

Спасибо красноярским архивистам, что пошли навстречу, затратили время, которое у них всегда в дефиците по причине большой нагрузки, на поиск, подготовку и отправку материала.

Спасибо и за то, что они, видимо, взяли за главное - положенный архивный срок в 75 лет со дня окончания Великой Отечественной войны (мой герой ведь фронтовик) и оставили второстепенным то, что срок со дня его смерти до положенных 75 лет пока не дотягивает.

Читая биографические данные Ивана Ефимовича Кириенко, я в силу своего разумения вырисовывала картину его жизни. И как-то невольно всплыли в памяти слова - "социальные лифты".

Начиналось всё сто лет назад, когда молодому советскому государству, теряющему миллионы граждан в беспощадной классовой борьбе, срочно нужна была замена утраченных кадров. Недаром и Ленин тогда обратился к молодёжи с призывом "Учиться, учиться и учиться".

Вот и работали советские социальные лифты, поднимая людей с низов. Среди поднявшихся были всякие: и такие, которых век бы не поднимать и не давать им власть над людьми, и товарищи, действительно, целеустремлённые, "башковитые", ставшие отличными профессионалами во всех сферах.

Начнём с отца Ивана Ефимовича. Крестьянский сын, уроженец Смоленской губернии, Ефим Ульянович Кириенко родился в 1902 году. Быстро повзрослел - в 17 лет уже стал отцом. Первенец - сын Иван - появился на свет в июне 1919 года.

Юная жена Ефима умерла в 1920-м, когда маленькому Ване, может, ещё не исполнилось и годика. Он остался без матери, а фактически и без отца, который навсегда покинул родное село: сначала ушёл служить в армию, а потом стал работать в органах милиции - в разных местах страны.

Ваню с рождения растил его дедушка, и, вероятно, мальчик так и жил бы в смоленском сельце, но последовавшая в 1927 году скоропостижная смерть деда резко изменила его судьбу. Приехавший на похороны Ефим Ульянович забрал сына с собой, и затем Ваня менял города и школы, следуя за отцом.

В 1937 году отца перевели в Хакасию, и там - в Абаканской средней школе - Ваня Кириенко закончил 10-й класс, получил аттестат зрелости, после чего поступил в Красноярский пединститут.

С этого момента, и теперь уже навсегда, он опять начал жить отдельно от своего отца, становясь самостоятельным и по-взрослому ответственным за свой дальнейший жизненный путь.

А Ефим Ульянович Кириенко в 1939 году переехал в Алма-Ату, где работал в прокуратуре Казахской ССР. И в годы войны, и после её окончания. Его дальнейший жизненный путь неизвестен. Путь или тот самый советский социальный лифт, который поднял смоленского парнишку из крестьянской глубинки до большой и ответственной должности республиканского прокурора.

У Ивана Ефимовича Кириенко путь другой. Его призвали в армию, и он на какое-то время стал военным человеком. Сначала служил на Дальнем Востоке матросом, затем - главным старшиной в 4-й дивизии подводных лодок Тихоокеанского Военно-морского флота.

В 1942 году он, можно сказать, взмыл из-под океанской воды в небо - в самое пекло: на Северо-Западный фронт, где воевал в должности командира роты 9-го полка 4-й воздушно-десантной дивизии. Вот тебе и "морская пехота", о которой говорили потом его послевоенные ученики.

Во время боёв Иван Кириенко получил три тяжёлых ранения, восемь лёгких и две контузии. Вероятно, находился в госпитале на излечении, после которого его назначили командиром батальона учебного воздушно-десантного полка, размещавшегося в городе Звенигороде под Москвой.

Демобилизовавшись из армии в конце 1946 года, Кириенко возвратился в Красноярский край, где его всю войну ждала жена - Зинаида Ивановна.

Далее Иван Ефимович работал согласно своей педагогической профессии: с 1948 по 1952 год - директором школы в посёлке Бородино Рыбинского района, с 1952 года - заведующим отделом народного образования Рыбинского района.

"Лифт" Ивана Ефимовича Кириенко прервала преждевременная смерть. Умереть не на войне, в мирной жизни, не дожив до 38 лет - это же так рано!

Остались ли где-то его родственники - может, были братья, сёстры по отцу в новой его семье? В тех документах, которыми я располагаю, об этом ничего нет. И вообще осталось очень мало знавших его: ушли в мир иной коллеги, по пальцам можно сосчитать его учеников...

Я долго раздумывала, дополнять ли мне свою мартовскую статью об Иване Ефимовиче Кириенко или нет?

С одной стороны, человека - участника войны "потеряли": нет его в книгах Памяти и прочих мартирологах. Это неправильно и несправедливо. Раз у нас "никто не забыт", так пусть прозвучит его имя.

С другой стороны, если писать о том, что уже некому вспомнить, то кто тогда этим заинтересуется, кто прочтёт? Мне трудно ответить на этот вопрос.

Надеяться, что наша добрая память как-то поддерживает и радует покинувших этот бренный мир? Мистика. Но если честно, то какое-то такое чувство есть, и причина его в том, что мы, живые, часто ощущаем некий неисполненный долг перед ушедшими.

В своих постоянных личных треволнениях, бесконечной житейской гонке и ежедневной суете сует как часто мы им просто-напросто многого не успели спросить, понять, сказать - вот и пытаемся сделать что-то потом, вослед.

И ведь, кроме личной, у нас есть ещё наша общая историческая память. И чем больше будет прибавляться в ней честных и искренних воспоминаний, тем достовернее и полнее будет наша история.

Екатерина ОДИНЕЦ.

Бородино.