"Красноярскому рабочему" - 118. Путь познания себя и Родины

Что такое для меня газета "Красноярский рабочий"? Это возможность высказаться, о чём я думаю, что меня восхищает, волнует, тревожит, что я хочу понять и осознать. Часто это происходит в разговоре с замечательными людьми, профессионалами своего дела.

Это желание поделиться с людьми тем, что стало для меня счастьем открытия чего-то порой невероятного, непостижимого, например, таланта. Это стремление донести до кого-то радость от встречи с красотой природы, чьего-то творения, созданного умом, талантом, решением и усилиями одного человека или коллектива. Это потребность разделить с кем-то горечь невосполнимой потери.

И это, конечно же, вполне естественное стремление вспомнить о том, что всем нам дорого и свято: о времени, в котором мы жили, о людях, которые нас окружали и дарили нам свой взгляд на мир, свои вкусы и пристрастия, привычки и предпочтения, любовь и понимание того, что является нашей общей жизнью.

Мы могли соглашаться с ними или спорить до посинения. Но, в конце концов, всё это неважно: ведь, как ни крути, а мы дышали воздухом одной эпохи, жили в одном Отечестве и, высказываясь и слушая иные точки зрения на происходящее, ощущали себя частицей единственного и неповторимого сообщества дорогих и близких нашей душе людей, наших соотечественников, граждан любимой нами страны. Потому что только в союзе с ними можно чувствовать себя живыми и нужными нашей общей Родине и быть любимыми ею.

О друзьях-товарищах

Людмила Винская

Первая персона, о ком мне хочется сказать в день рождения старейшей газеты нашей страны,- это журналист Людмила Винская, которая была во время моей службы в "Красноярском рабочем" заместителем редактора Леопольда Михайловича Балашова.

Именно ей я позвонила в августе 1991 года, когда страну потрясло небывалое событие, происходящее в Москве под аббревиатурой ГКЧП. Я спросила, как они в газете ко всему этому относятся, сказав, что, на мой взгляд, всё это скоро кончится.

Так всё и произошло. А вскоре рухнул СССР, к несчастью для большинства из нас. Но тогда этого предположить никто не мог. А меня Людмила Винская попросила прийти в редакцию. И когда я пришла, предложила мне у них работать. Спросив при встрече, почему я ушла с должности ответственного секретаря Красноярского отделения Союза театральных деятелей. А в ответ на то, что тогдашний председатель Валерий Дьяконов не нашёл во мне нужной для Союза представительности, засмеявшись, сказала:

- А нас твоя представительность вполне устраивает!

Первый материал, который я сделала, начав там работать (до сей поры я иногда печаталась на страницах "Красноярского рабочего"), назывался "Затмение сердца". В нём говорилось о том, как мы зачастую не любим или же просто не умеем любить своих детей. Тогда же я попыталась узнать, можно ли к тексту присовокупить фотографии Надежды Мищенко.

- Я сейчас зарыдаю! - сказала Людмила, поражённая моей озабоченностью вроде бы не своим вопросом.

А когда прошла после выхода этого номера планёрка, где присутствовали не корреспонденты, в кои была принята я, а только замы редактора и главы отделов, она принесла мне ещё одну приятную весть: мнение уважаемой журналистки Зои Касаткиной, которая сказала:

- Я и не знала, что Савватеева так хорошо пишет!

Что меня очень порадовало, ведь я давно следила за творчеством Зои и даже собирала её материалы, которые взяла с собой перед отъездом в Москву.

Многое у меня было связано в газете "Красноярский рабочий" с Людмилой Винской - с её уникальным юмором, профессиональной, а порой и чисто дружеской поддержкой. Приведу лишь несколько эпизодов, которые мне запомнились.

Заходя в мой кабинет (у каждого из нас по тем временам был отдельный кабинет, а не как в США, где все сидят в огромном зале и орут по телефонам - что в редакциях, что в полиции), она, глядя в зеркало на стене, говорила: "Ну, до чего хороша!", потом разворачивалась и уходила. Или ещё один её перл: "Да, Бог умом и красотой не обидел!"

По поводу чьей-то огромной статьи она высказывалась очень уважительно: "Хороша заметка!", а про крошечную заметку говорила: "Отличная вышла статья!"

К 90-летию газеты в 1995 году она вместе с Валентиной Майстренко, завотделом духовно-нравственных проблем, где я была корреспондентом, поехала к Виктору Петровичу Астафьеву, чтобы взять у него интервью в юбилейный номер.

Когда они вернулись, мы с Александром Синищуком, завотделом новостей, обедали в нашей редакционной столовой. Подсев к нам, наши коллеги стали рассказывать о встрече с любимым писателем и о том, что он в разговоре вдруг сказал, как порой жалеет, что не доработал в своё время журналистом. А они ему тут же и предложили:

- А давайте мы Наташку Савватееву уволим, а вас возьмём?

На что он очень серьёзно ответил:

- Нет, Наташу увольнять не надо: она перед тобой вот так сядет, головку наклонит, и всё-то ты ей расскажешь.

Это меня страшно потрясло! И тем, что сказал Виктор Петрович, с которым я в ту пору встречалась лишь несколько раз то в краевой библиотеке, то в концертном зале, а ещё и за его кулисами, иногда перекидываясь парой слов, а интервью с ним делали у нас другие люди. И тем, что Людмила Винская всё прямо мне вот так взяла и выложила,- и своё шутливое предложение Виктору Петровичу, и необычайно серьёзный и очень душевный ответ писателя.

Всё это я с благодарностью и теплом храню в памяти всю жизнь!

Окно в мир открывают фотографы

Анатолий Белоногов

Трудно представить себе газеты или журналы, заполненные только текстами - очень интересными и глубокими или же лёгкими и изящными, воздушными и увлекательными.

Нужно, мне кажется, для глаза и нечто такое, что ищет не только смысла, но и красоты или той зримой информации, которая тоже впечатляет, заставляя думать, сравнивать и делать выводы. А то и просто восхищаться - природой, чьим-то лицом, костюмом, строением, животными или птицами.

И вот тут не обойтись без фотографов, которые в цвете или чёрно-белом варианте, что бывает порой даже интереснее, чем в красках, восхищают читателей и зрителей своим искусством. Мне посчастливилось работать с талантливейшими в этой области мастерами.

Один из них, Толя Белоногов, человек поразительного чутья и тонкой душевной организации. Я его знала ещё мальчишкой: мы в центральном Дворце пионеров и школьников играли в спектаклях детского театра кукол. А встретившись в редакции газеты, часто работали над одними материалами.

Бывало, он приносил то, что отснял, и рассказывал мне про какое-то явление, событие или человека, а то и про собак, которых умел снимать, как никто другой. Иногда я писала по его рассказам к этим его удивительным, порой очень трогательным снимкам подтекстовку. Или же мы шли куда-то по заданию редакции, а потом каждый погружался в своё: я - в текст, он - в сделанные им снимки, отбирая из них шедевры, украшавшие газету.

Толя много снимал Виктора Петровича Астафьева, с которым был очень дружен. Он издал свой фотоальбом с писателем, который дарил ему все выходящие в издательствах книги с дарственными надписями. А в феврале 1998 года мы вместе с ним пришли в Академгородок к Виктору Петровичу, где я один-единственный раз взяла у писателя огромное интервью, которое записывала несколько часов. А потом опубликовала его частями в газете "АиФ", "Культура", "Литературная газета" и других столичных изданиях.

Юрий Куклачёв с дочерьми авторов - Полиной Шороховой и Ольгой Белоноговой. Фото Анатолия Белоногова

Однажды мы с Белоноговым и дочерьми - моей Полиной и его Ольгой - побывали в цирке у Юрия Куклачёва, который приехал на гастроли в Красноярск со своим кошками. Посмотрев его грандиозный спектакль, я взяла у этого чудесного артиста и создателя единственного в мире Театра кошек интервью, а Толя сфотографировал Куклачёва, а также вместе с ним и наших чад. "Красноярский рабочий" дал полосу в газете под названием "Полцарства за кота!".

Особенно дорога мне моя подпись под фотографией, где был снят Игорь Борисович Венюков, фронтовик, в недавнем прошлом фотокорреспондент "Красноярского рабочего". Эту фотографию сделал Толя под псевдонимом Анатолий Шаховской. Вот эта подпись:

"Война ушла от нас так далеко, что кажется, будто её и вовсе не было. Ничто не говорит больше о ней,- ни дома, ни улицы, ни витрины магазинов. Всё живёт своей жизнью, отличной от той давней, когда мысли и чувства людей были настроены на одну-единственную волну. Сейчас всё по-другому: другие заботы, другие дела, и часто мы так далеки друг от друга, что становится не по себе от суеты, за которой пропадают дружба, любовь, сочувствие.

Но бывает - взглянешь в чьи-то глаза, и сердце обожжёт печаль неизбывная. И тебя, как магнитом, начинает тянуть эта прошедшая жизнь, с её болями, печалями, радостью и чем-то для тебя странным и сложным, что невозможно понять одним только рассудком. В этих глазах то сострадание ко всем нам, которое даётся людям, побывавшим перед лицом смерти. Они смотрят на нас спокойно и мудро, они знают истинную цену всему. И, может быть, именно они помогут нам найти себя и своё место в жизни. И нащупать тот путь к добру и справедливости, что скрыт сегодня от политиков и правителей".

Несколько раз мне довелось работать с Александром Кузнецовым. Однажды мы вместе должны были осветить премьеру какого-то концерта. И до чего же он меня поразил тем, как его снимал. Поднимет свой фотоаппарат, наведёт резкость, подержит его и... опустит. И так не раз. Никакой суеты, спешки. Один расчёт. И всё получилось, как надо.

Были мы с ним и у выпускников творческих мастерских Российской академии художеств, где мастерскую живописи возглавлял академик Анатолий Павлович Левитин из Санкт- Петербурга, замечательный человек и большой мастер. И эта его фотография, сделанная в художественном музее имени В. И. Сурикова накануне открытия там выставки работ этих художников, поймала момент единения уникальных творцов со своим учителем.

Как-то мы были с Александром Кузнецовым на одном, необходимом для нашей газеты мероприятии. Материал прошёл, и вдруг он мне отдаёт мою фотографию, сделанную незаметно для меня. Я ужаснулась:

- Ой, какая я тут страшная!

- Но зато сколько доброты во взгляде,- улыбнулся он.

Много радости подарил читателям газеты "Красноярский рабочий" фотограф Валерий Бодряшкин. Его снимки Дмитрия Хворостовского на берегу Енисея, как и многие другие, без сомнения, говорят о неповторимом почерке этого мастера.

Надежда Мищенко

Чета Мищенко прославилась в Красноярске и крае самыми разнообразными делами, но больше всего, мне кажется, своими фотографиями. Они были одними из фаворитов нашего легендарного издания. А их снимки спорта, театров, видов Красноярска, природы края были много лет нарасхват в разных, в огромном количестве существовавших тогда СМИ, то есть которые за 30 лет скукожились, как шагреневая кожа, а то и вовсе исчезли.

Но пока жива старейшая газета нашей страны, которую с 1905 года продолжают величать "Красноярский рабочий", можно говорить о том, чем она была для сибиряков и пока ещё до сих пор остаётся. И в её 118-й день рождения вспомнить, каких талантливых людей она прославила.

Об этом газета ещё обязательно расскажет. О художниках и музыкантах, об актёрах и режиссёрах, о писателях и поэтах, а также обо всех тех людях, кто жил на этой прекрасной земле, создавая на ней всё то, что нужно нашей стране и нашему народу.

Всем начальникам начальник

О Леопольде Михайловиче Балашове можно говорить бесконечно. Но я расскажу о нём только то, что вспоминается мне при одном упоминании его имени.

Не так уж долго я работала в "Красноярском рабочем", но самые яркие эпизоды служения в редакции, общения с коллегами и с редактором оставили во мне неизгладимый след. А Леопольд Михайлович был и остаётся для меня самым уникальным начальником из всех, кто встречался на моём жизненном пути. Начиная хотя бы с того, что он был благодарен каждому из нас за хорошие материалы, за инициативу, за нестандартные придумки, за поиски интересных и талантливых людей. И обязательно говорил об этом каждому в отдельности, на планёрках и на собраниях.

Лично мне он сказал где-то в самом начале моей службы:

- Спасибо вам за то, что вы украшаете наши субботние номера!

Леопольд Михайлович Балашов

Тогда ведь газета выходила ежедневно и была нарасхват. Я знаю, что он любил похвалить за хорошие материалы Зою Касаткину и других журналистов. Ну, а как он защищал нас всех от нападок, которые бывают в любом деле, тем паче в сфере публичной,- это отдельная песня. Со мной такое происходило дважды.

Как-то я дала материал о двух актёрах ТЮЗа, под заголовком: "Трудно плыть в соляной кислоте". Я думала, что эта фраза с юмором и довольно забавна. А сказал мне её однажды в каком-то приватном разговоре замечательный художник Евгений Алтынов, с которым я работала какое-то время в Красноярском театре музыкальной комедии. Но вот у главного режиссёра ТЮЗа этот заголовок смеха тогда не вызвал, и он написал нашему редактору гневное письмо.

Вторым неприятным событием была жалоба сестры известного в стране музыканта и очень старой женщины, у которой я была вместе с её хорошим знакомым по её же приглашению. Но ей, как он мне потом совершенно обескураженный рассказал, в каждом, кто входит в её обитель, мерещились всякие ужасы, в которых она нас скопом и обвинила, жалуясь во все инстанции.

Об этих жалобах на меня я узнала лишь много месяцев спустя. Дело в том, что Балашов вёл свои дела очень незаметно, чтобы не портить кровь своим работникам. И жизнь коллектива протекала мирно и радостно, так как буквально всё было подчинено единому ритму творчества.

Все силы тратились на то, чтобы читателям было интересно, а журналистам хотелось писать, снимать и жить! И только иногда, случайно, какими-то окольными путями мы узнавали, что была на кого-то жалоба, которую редактор отбил как опытный боец.

Когда вышел в "Красноярском рабочем" в ноябре 1995 года мой материал "Вечер в доме Хворостовских", Леопольд Михайлович мне сказал:

- Сейчас, когда наш земляк Дмитрий Хворостовский стал знаменитым, будет много статей, интервью с его родителями и с ним самим. Но помните и гордитесь: ваш материал был первым!

Таланты, встречи и открытия

Дмитрий Хворостовский

Конечно же, для мира и для многих людей в нашей стране и даже в нашем городе и крае взлёт Дмитрия Хворостовского, паренька с правого берега Енисея, стал неожиданностью и невероятным триумфом. "Красноярский рабочий" отражал все его победы к великой гордости тех, кто в нашей стране верит в талант сибиряков и кто вырос и был воспитан в нашем Отечестве.

Вот начало публикации в "Красноярском рабочем" за 11 ноября 1995 года:

"Нью-Йорк ещё раз ахнул, "открыв" для себя Дмитрия Хворостовского. Респектабельная "Нью-Йорк таймс" тоже не смогла скрыть своего изумлённого восхищения баритоном из Красноярска. Дебют Дмитрия в "Метрополитен-Опера", где он спел партию Елецкого в "Пиковой даме" П. И. Чайковского,- ещё одно яркое подтверждение, что звезда Хворостовского, Бог даст, долго будет приковывать восторженные взоры меломанов.

Начались переговоры об участии Дмитрия в других постановках на сцене "Метрополитен". В США готовится к выходу пластинка, которая познакомит слушателей с произведениями русских композиторов в исполнении Хворостовского. Сейчас Дмитрий даёт цикл из четырёх концертов: начало - в Сан-Франциско, потом - Форт-Уэрт в Техасе, Вашингтон и "Карнеги-холл" в Нью-Йорке. В программе - романсы Рахманинова и "Русь отчалившая" Свиридова.

А сегодня мы приглашаем вас в гости к Хворостовским.

Вечер в доме Хворостовских

В доме Хворостовских прямо в гостиной стоит огромное экзотическое дерево. Это Дима, когда был маленьким, посадил зёрнышко от лимона, а оно взяло и проросло, и превратилось в вечнозелёное дерево, лучшее украшение родительского дома..."

* * *

А нам остаётся лишь добавить, что о талантах, рождённых в России и в Сибири, будет рассказано в "Красноярском рабочем" и в канун 118-летия газеты, и в последующих выпусках газеты. А также обо всех открытиях, которые были сделаны нами, и о тех, что ещё ждут нашего освещения!