ТЕМА:

ТЕМА:

Сибири - высокую культуру!

774 01.05.2024 18:57

Руслан Кудашов: "Стоять над бездной долго невозможно"

Известный питерский режиссёр Руслан Кудашов готовит в Красноярском театре кукол инсценировку произведения Фёдора Достоевского "Легенда о Великом инквизиторе".

Стоит отметить, что встреча с этим творением великого русского писателя впервые состоится не только на красноярской, но также и на российской кукольной сцене. Необходимо добавить также, что Руслан Равилевич, несмотря на занятость, вот уже четвёртый раз работает в Красноярске, где до этого поставил спектакли "Хармс. Анекдоты. Случаи. Стихи", "Егоркина былина" и "Затворник и Шестипалый".

"Легенда о Великом инквизиторе" - одно из наиболее глубоких философских произведений русской классической литературы, являющееся, по мнению самого писателя, кульминационной точкой его романа "Братья Карамазовы". Это - размышление о вечных философских вопросах: вере, добре и зле, и главное - о свободе выбора, которая дана человеку.

- Руслан Равилевич, для вас это будет четвёртый спектакль в Красноярске. Чем же вам так приглянулся наш театр?

- Интересный вопрос (длинная пауза). Чем-то, наверное, приглянулся... Я всегда выбираю темы, на которые пытаюсь ставить спектакли. И в Красноярске мне этого не запрещают. Выбираю произведение, и театр к этому готов.

Если говорить о новой работе, то текст Достоевского - пророчество о прошлом, будущем и настоящем, о времени, в котором мы постоянно совершаем одни и те же ошибки. В очередной раз обречённо соблазняемся теми же искушениями, которые уводили и уводят человека с истинного пути его предназначения.

Что с нами происходит? Кто мы такие? Почему мы снова и снова продаём свою свободу? Зачем мы вновь и вновь искушаемся строительством нового Вавилона, обречённого быть разрушенным?

- Если театр готов к подобной работе, значит, он видит свою цель? Знает, что всё обойдётся не слишком дорого и провала не ждёт?

- Хотелось бы на это надеяться, а от провала не застрахован никто. Каждый раз должно происходить осмысление чего-то, и каждый раз мы куда-то делаем шаг, чтобы и в себе что-то открыть, и в авторе.

- Чем для вас был "Затворник и Шестипалый"?

- Неким возвращением в юность, когда в 1990 году в одном из журналов была опубликована первая повесть Виктора Пелевина. Колесо истории лихо крутанулось и вернуло нас в интересные моменты, которые мы переживали лет тридцать назад.

- Работая в Красноярске, вы не испытывали разочарования в нашей труппе, в её творческих возможностях?

- Наверное, нет. Мы всегда встречаемся в работе с какими-то трудностями и преодолеваем их. Разочарования нам сопутствуют всегда, но мы способны их преодолевать, что-то находить, вслушиваться друг в друга, способны к диалогу.

Красноярский театр важен тем, что здесь есть люди, готовые к подобному диалогу, готовые помогать, готовые работать командно. Это очень важно, потому что работа в команде требует постоянного тренинга, а театр такое место, где без этого невозможно. Когда люди начинают расходиться по своим уголкам, чтобы не брать ответственность за свой участок, за создание целого произведения, то всё разваливается. Происходит постоянная имитация процесса.

Поэтому важны точки сборки всего коллектива. Когда ставится, может быть, на первый взгляд, невыполнимая задача, но если на её выполнение настраивается несколько людей, то есть шанс преодолевать рамки своих возможностей. Мы же не знаем свой потенциал, пока не приведём себя в движение, не выйдем в критическую точку, что в искусстве является необходимым условием.

- Как мне кажется, в трёх поставленных вами в Красноярске спектаклях параллельно прослеживаются две линии - смерть и свобода?

- Почему нет? Возможно и так... Хотя в "Шестипалом" есть размышления о любви. Да и во многих произведениях есть такие глобальные темы. А о чём нам ещё размышлять? О смерти, свободе, любви...

- Не испытываете ли вы трепет, берясь за такую литературу, как "Великий инквизитор" Фёдора Достоевского?

- Трепет даже необходим, но, во-первых, это не очень большой фрагмент из романа "Братья Карамазовы", хотя существовал и как отдельное произведение до написания самого романа. Сейчас испытывается не столько трепет, сколько напряжение, потому что всё, что пишется Достоевским, создаётся в напряжённом состоянии организма. И это напряжение не может не передаваться нам в работе.

Это, конечно, иногда выматывает, но по-другому и не может быть. Это - Достоевский. В этом смысле происходит борьба в человеке - добра со злом, как говорил писатель, а сейчас происходит с материалом. Непростой текст, он трудно усваивается и читателями, и артистами.

- Те, с кем вы работаете, понимают, что преодолевают с вашей помощью новую планку в собственном творчестве?

- Думаю, ещё не наступил тот момент, когда на нас обрушится вся тяжесть.

- Одно из ваших интервью было озаглавлено: "Всегда надо двигаться в сторону страха".

- Это слова Томаса Эллиотта.

- Вы тоже двигаетесь в этом направлении, ведь текст Достоевского достаточно страшен?

- Не страшнее, чем наша жизнь. Там есть серьёзное размышление о свободе, о свободе личного выбора, что сейчас актуально.

- Однако зритель первым делом будет воспринимать картинку, а уж потому размышления о вечных ценностях.

- Дело в том, что в тексте рефреном повторяется слово "свобода". Видимо, это осевая тема и для самого Достоевского. Свобода выбора, которая была дана Спасителем человечеству. Не принуждение, не очарование чудом, не подавление авторитетом или неким таинством...

Удивительно, что эта мысль Достоевского как будто неожиданна для нас. И мы в состоянии задать вопрос: кто мы такие, чтобы обвинять других? Какое мы имеем право, если сам Христос сказал, что каждый из живущих имеет право свободного выбора?

- Почему я сказал о картинке? Сразу вспоминается невероятно красивая "Егоркина былина".

- Когда меня спрашивают, что будет, ответить не могу, но текст отрывка будет почти весь. Безусловно, есть визуальное решение, оно принадлежит Марине Завьяловой-Лавровой, с которой работаю постоянно. Над видеопланом трудится Егор Лавров, с которым мы тоже работали и на "Егоркиной былине", и на "Шестипалом". Это моя постановочная команда, на которую опираюсь.

- Вы работает по принципу, высказанному ещё Анатолием Эфросом - "Репетиция - любовь моя"?

- К сожалению, для этюдного метода репетиций необходимо много времени, а я руководитель Большого театра кукол в Санкт-Петербурге, за который становится достаточно тревожно, когда уезжаю. И артисты там, и ученики... Если бы мы шли этюдным методом, то на это потребовалось бы значительно больше времени.

- И всё-таки есть приятные моменты в этом, пусть и скоротечном, периоде репетиции?

- Безусловно. Помню репетиции "Затворника и Шестипалого", когда мы с актёрами поднимались на новые ступени. В какой-то момент возник диалог и произошло включение друг в друга, тогда я получал удовольствие от репетиции. Это не значит, что было легко, но благодаря тому, что было тяжело, становилось хорошо. Как говорят: труд - награда, это действительно так.

- Ещё один заголовок интервью: "Движение в сторону неизведанного".

- Мне хотелось, чтобы это было так, но, если честно, подобное происходит не в каждом спектакле, да и не может происходить, потому что неизведанное тебе откроется только тогда, когда оно захочет тебе открыться. Неизведанное как открытие для нас.

Ты можешь накапливать, ты можешь утруждать себя, ты можешь быть в постоянном напряжении и поиске, но не можешь предугадать, когда перед тобой откроется новое поле. Если подобное случается, то понимаешь, что туда ещё не ступал. Ты это осознаёшь по интересным ощущениям, которые рождаются в процессе репетиции и спектакля.

Я хорошо это ощутил на недавней премьере "Небеса, по которым мы так тоскуем" в Питере. Это особое состояние. Мне показалось, что мы шагнули куда-то, потому что я давно не испытывал такого страха на третьем спектакле. Такое ощущение, что ты стоишь перед зрительным залом как перед некой бездной.

Такое ощущение ты сам на себя нагнать не можешь. Оно подлинное. Ты не понимаешь: как это возможно? А когда ты немножко знаешь, как оно должно сработать,- это тоже неплохо. И зачастую эти спектакли лучше принимаются зрителями и критиками.

- Наверное, это уже не так интересно, нежели стоять над бездной?

- Стоять над бездной долго невозможно.

- Она начинает смотреть на тебя...

- Это Фридрих Ницше сказал. Страшновато и тяжело. Требует подключения всего организма.

- А в Красноярске нечто подобное происходило?

- Чтобы это случилось, необходима очень сплочённая команда. В Питере я работаю более пятнадцати лет, мы прошли путь, который ни за что не купишь и ничем не заменишь. А здесь я всё равно приглашённый режиссёр. И ощущения здесь иные.

Допустим, мне открывался город. Знаю, когда происходит что-то хорошее на сцене, начинают открываться города. Помню, мне открывался Красноярск. Весь репетиционный процесс я провожу в театре, концентрируясь на деле. И вдруг начинаю понимать, что есть какой-то проблеск. Ходил по набережной, и город начинал в меня вползать, а я его чувствовал. Это было не только в Красноярске, но и в Воронеже, Белостоке, Бресте.

Наша справка

Руслан Равилевич Кудашов. Главный режиссёр Большого театра кукол Санкт-Петербурга. Лауреат всероссийских и международных премий. Родился 5 марта 1972 года в Ленинграде. В 1999 году окончил Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства по специальности "Актёр театра кукол" (мастерская профессора И. А. Зайкина), а в 2001 году - по специальности "Режиссёр драмы" (мастерская Г. М. Козлова).

Один из создателей проводимого с 2014 года международного фестиваля театров кукол "БТК-ФЕСТ: Театр актуальных кукол" в Санкт-Петербурге и проводимой с 2017 года в Большом театре кукол "БТК-ЛАБ: Лаборатория для молодых режиссёров по новой детской литературе". Член жюри фестиваля "Золотая маска" в 2014 и 2018 годах.

Поставил спектакли по произведениям Андрея Платонова, Николая Гоголя, Александра Пушкина, Льва Толстого, Уильяма Шекспира, Евгения Замятина, Алана Милна, Корнея Чуковского, Уильяма Голдинга, Виктора Пелевина, Мориса Метерлинка, Даниила Хармса, Егора Летова, Александра Башлачёва, Василя Быкова.