О проблемах судебной экспертизы и дихлофосе в деле об отравлении детей в Красной Сопке

Известный химик Анатолий Клёсов живёт и работает в США. В одном из своих видео он рассказал о таком случае. Был судебный процесс против одной фирмы, которая выпускала слишком скользкие пластиковые покрытия для пола - люди падали и получали травмы. Суд пригласил Клёсова в качестве эксперта, потому что он хороший специалист по пластмассам.

Химик придумал наглядный эксперимент: он изготовил маленькую горку и покрыл её этим самым скользким пластиковым материалом. Принёс в суд, водрузил всё это на стол перед судьями, а сверху на наклонную поверхность поставил ботинок - обувь быстро заскользила вниз!

Потом Клёсов накрыл ту же самую горку обыкновенной досточкой, на которой ботинок стоял устойчиво и никуда не скользил. И судьи сами сделали вывод о том, что рассматриваемое пластиковое покрытие действительно слишком скользкое и представляет опасность для человека.

Наш химик не делал никаких сложных экспертиз по измерению коэффициентов трения, не морочил голову длинными текстами своих умозаключений. И даже готовый вывод он никому не навязывал. Всё было просто, ясно и справедливо.

Красноярские сыщики, расследовавшие отравление четверых детей якобы дихлофосом, провели полсотни самых разных экспертиз. Мне прислали 140 страниц только по химии, причём это даже не полный текст. Написано уже готовое заключение: смерть детей наступила от инсектицидного препарата, а в тексте прямо говорится о дихлофосе.

Если даже у следователей и судей возникнет сомнение в таких выводах, то они ничего не смогут сделать. Чтобы разобраться во всём этом, нужны специальные знания в области химии инсектицидов и токсикологии, которых у них нет.

Я нашёл в материалах экспертизы и следствия более десятка самых разных ошибок, отослал всё это адвокату. Но главных, крупных ошибок, на которых нужно сосредоточиться, всего две: летальной дозы дихлофоса не было на месте преступления, а в трупах детей также не обнаружено существенной концентрации яда.

Прямых улик нет, наоборот, все факты железно показывают на непричастность дихлофоса. Эксперты нашли только много косвенных признаков отравления в виде различных медицинских симптомов. Но медицинские симптомы при разных отравлениях бывают похожими, поэтому опираться на них следует очень осторожно.

Нужны такие доказательства, которые невозможно будет оспорить или истолковать по-другому, нужны наглядные следственные эксперименты. Я уже около года ношусь с идеей испытать дихлофос на белых мышах: нужно проверить, сколько же этого яда потребуется для реального отравления, и как это будет выглядеть. Писал об этом в Следственный комитет и в прокуратуру, наконец, заявил то же самое в суде, где мне пришлось недавно выступить в качестве свидетеля защиты.

Наша судебно-медицинская экспертиза слишком универсальна: там работают штатные сотрудники (врачи, химики и другие), которые получают стабильную зарплату. Но что-то мы не очень видим привлечения туда крупных узких специалистов, как, например, в случае с А. Клёсовым в США, для решения конкретных задач.

Руководящие должности там занимают врачи, которые химию когда-то учили, но далеко не в том объёме. В данном же деле нужны хорошие специалисты по синтетическим пиретроидам, а также токсикологи.

Судебная медицина учит, что главное доказательство произошедшего отравления - это обнаруженная летальная доза (или концентрация) яда. Из этого правила есть исключение - быстроразлагающиеся яды, которые не оставляют следов. При отравлениях такими веществами никакую дозу, конечно же, не находят, а ориентируются на медицинские симптомы отравления и на другие доказательства. Но при отравлениях устойчивыми веществами смертельная доза (или хотя бы просто большая доза) обязательно должны быть обнаружены!

В останках Наполеона нашли мышьяк, а у Ивана Грозного - ртуть (правда, количества не позволяют сделать однозначных выводов). Синтетические пиретроиды, из которых состоит дихлофос - это, конечно, не ртуть с мышьяком, но всё же они хорошо сохраняются в организме не менее 3 - 4 недель, то есть, это вовсе не быстроразлагающиеся яды. И если они не найдены в трупах - значит, причиной отравления был какой-то другой яд.

Например, это мог быть быстроразлагающийся яд, который не оставляет следов, или обычный яд, который просто не нашли по каким-то другим причинам. Может быть, плохо искали...

В работе судебной экспертизы мы видим противоречие. Прекрасно написанные учебники по судебной медицине объясняют нам, что для доказательства отравления самое главное - это доказать поступление в организм летальной дозы яда. И что бывают очень маленькие, так называемые индифферентные дозы, от которых нет никакого вреда организму - если яд попал в такой очень маленькой дозе, то это вовсе не криминал.

Но эксперты работают не по учебникам, а по каким-то своим методическим указаниям и рекомендациям, которых вы не найдёте в Интернете и в библиотеках. Думаю, что некоторые из них имеют гриф «Для служебного пользования» и недоступны слишком любопытному народу.

Предполагаю, что там написано нечто другое, по сравнению с учебниками. Потому что на практике получается вот что: эксперт обнаруживает микроскопические, ничтожные следа отравляющего вещества и на этом основании диагностирует смертельное отравление, и это у них считается нормой! Это - серьёзная проблема. «Гласности не хватает!», как говорил не к ночи упомянутый М. С.Горбачёв.

Таким образом, в нашей криминалистике существует системный недостаток, и мы уже обсуждали 3 похожих ошибки в уголовных делах, связанных с отравлениями. 
Наша экспертная практика страдает от недостаточно научного подхода при расследовании отравлений.

Есть такой раздел науки - токсикокинетика, она изучает поведение ядов в организме. Если на вас вылили полведра ядовитого вещества, это ещё не означает, что вы смертельно отравлены. Должна произойти так называемая абсорбция, то есть, поглощение вещества организмом. После этого начинаются процессы распределения яда по разным органам и тканям, где его потом и можно будет обнаружить для доказательства отравления.

Дальше начинается разложение (метаболизм) и выведение вещества из организма. Эти процессы требуют определённого времени и имеют свои закономерности, они протекают совершенно по-разному для различных токсичных веществ. Это все надо хорошо знать и учитывать, но, по-моему, наши эксперты об этом даже не подумали.

К трём рассмотрённым ранее ошибкам недавно добавилась и четвёртая: в Хакасии в летнем лагере "Багульник" девочка насмерть отравилась якобы аэрозольным репеллентом (средством от комаров) "Рефтамид", который столь же безопасен, как и дихлофос. И теперь уже другая, местная экспертиза написала заключение, подтверждающее теоретически невозможное отравление. Подход экспертов тот же самый: обнаружили в организме девочки ничтожные следы препарата и диагностировали смерть от этого препарата! Директора лагеря будут судить.

Нельзя не отметить в этом деле слишком крутого подхода: следователи потребовали заключить обвиняемого в недосмотре директора лагеря в СИЗО (опасный преступник!), но судья смягчился и назначил домашний арест, причём запретили даже общение с родственниками (эти сведения я получил от его сестры, теперь жду контакта с адвокатом, чтобы попытаться помочь добиться правды.)

Предполагаю, что таких случаев очень много по всей стране, об этом есть упоминания в Интернете... Наши власти должны продумать и принять законодательные меры, возможно, нужен какой-то институт независимой экспертизы. Сейчас фактически приговор выносит эксперт.

Вообще-то независимая экспертиза по уголовным делам законодательством РФ предусмотрена, но с одной маленькой оговоркой: только в случае, когда проведение экспертизы в государственном судебно-экспертном учреждении невозможно. А где вы найдёте такой регион, в котором нет официальной государственной судмедэкспертизы?! Хороший закон оказывается перечёркнутым, хотя в гражданском процессе независимая экспертиза встречается часто.

Иногда по сложным делам у нас назначают несколько экспертиз, даже зарубежных, например, по шокирующему делу об убийстве 5 мальчиков в Красноярске в 2005 году проводилась дополнительная экспертиза в Англии. 

Так же и дело об отравлении четверых детей в Красной Сопке требует дополнительного расследования и проведения новых экспертиз или следственных экспериментов.

4 сентября прошло заседание Назаровского городского суда, 9 сентября может быть вынесен приговор.