Примеры беззаветному служению своему Отечеству

Просматривал подшивки газеты "Экология Красноярья", которую редактировал более десяти лет, перечитал статью "Чёрная берёза" и убедился, что она не потеряла своей актуальности. После недолгих раздумий сделал её главой, предлагаемой "Красноярскому рабочему" статьи. Как получилось, судить не мне.

Чёрная берёза

Где-то на полпути из Красноярска до Минусинска наша машина остановилась у березняка, вплотную подступившему к полотну автотрассы. Вот она - чёрная берёза! Хорошо протоптанная в глубоком снегу тропа подводит к чуду природы.

Действительно, береста у дерева какого-то необычного серовато-тёмного оттенка, но больше поразила не эта, в общем-то, не столь приметная аномалия, а то, что от самых нижних веток до вершины берёза увешана... рублями! Самыми натуральными тысячами и пятисотками, правда, надорванными, видимо, чтобы оградить их от соблазна поживиться дармовыми купюрами. По поверью вывешенные на дереве ассигнации должны вернуться к хозяевам их с немалой прибавкой.

Обошёл в некоторой растерянности "богачку". Надо же, ведь не лень кому-то было лезть на самую верхотуру, чтобы оставить там своё "жертвоприношение".

Для меня эта чёрная берёза в денежном одеянии на слепящем снегу конца марта 1996 года представилась неким символом. Памятником отшумевшей шампанским звоном поре лёгких денег, когда, как грибы после тёплого дождя, возле городов "поля чудес" усыпали трёхэтажные коробки особняков, большей частью уже заброшенных хозяевами, ибо, как оказалось, мало сложить стены, надо ещё и обогреть их, подвести свет, канализацию, проложить дороги...

Представилась символом превращения самого светлого, что ассоциируется с русской природой и характером, в прямую противоположность.

Эта командировка в Шушенское, где проходила конференция по заповедным делам Сибири, пожалуй, как никогда была окрашена в мрачные тона тревожных раздумий и предчувствий. Хотя, казалось бы, никаких видимых поводов к тому не было. И Абакан, и Минусинск, и Шушенское встретили тёплой солнечной погодой, оживлённо снующими горожанами, обилием торговых ларьков и базарчиков, корпусами новостроек.

- Посёлок наш чистый, - не без горделивых ноток в голосе говорил встречный паренёк, показывающий дорогу к гостинице "Турист". - Раньше в Шушенском асфальт машины поливали, в последние годы не поливают, но всё равно чисто. А как строится посёлок! Вон за "Туристом" чистое поле было, а сейчас!..

И точно. За гостиницей на целый километр протянулись добротные усадьбы, переселенцев из красноярских северов. Настоящие крепости: высоченные глухие заборы, просторные гаражи и надворные постройки. Контрастом смотрятся они на фоне многоэтажек социалистического прошлого, являясь как бы своеобразным мостом к некогда вытесненному дореволюционному прошлому - к крестьянским деревянным усадьбам, ныне сохранившимся только в мемориальной зоне музея "Сибирская ссылка В. И. Ленина. 

В нём, кстати, я побывал впервые вскоре после его официального открытия, без малого четверть века назад. Опять же приезжал на какой-то научный сбор, что проходил в местном Доме культуры - этаком помпезном здании с массивными белыми колоннами. Рядом с ним на скорую руку были воздвигнуты панельные высотки, нелепо торчащие среди двухквартирных совхозных одноэтажек с просторными ухоженными огородами. А теперь перед глазами настоящий город.

Вечером после заседательской суеты в конференц-зале гостиницы поспешил, чтобы успеть до закрытия попасть в музей. На всякий случай спросил направление маршрута у двух школьниц, громко обсуждавших у подъезда пятиэтажки эпизоды "Тропиканки". В ответ недоумённое:

- Не знаем никакого музея...

Оторопел:

- Ну как же! Музей ссылки Ленина... Мемориал...

Жмут плечами:

- Кто его знает... Я вообще о таком не слышала...

- Как вам не стыдно, девушки! - невольно вырвалось у меня. - Не знать то, чем ваш посёлок знаменит!

На всякий случай повторил вопрос встречному подростку. Тот же эффект. Чем объяснить подобное неведение? Ну ладно, молодых больше интересует "Тропиканка", но что же учителя, родители? Ведь мемориал - не только памятник ссыльному поселенцу Ульянову-Ленину, но и поколениям декабристов, участников польских восстаний, прошедших через глубокое сибирское село.

Впрочем, что судить шушенцев. В Москве у самых стен Донского монастыря пришлось выпытывать местонахождение сокровищницы национального духа. Увы! Мне с охотой пояснили, где находятся окрестные кинотеатры, рестораны, магазины, но вот о Донском монастыре москвичи что-то не слыхали.

Вот так-то, оказывается, можно прожить у величественных стен и не знать, что они охраняли столицу от набегов степняков, что здесь на кладбище нашли последний приют философ Чаадаев и литератор Сумароков, мать Тургенева и дочь Пушкина, владелец игорного дома, описанный в "Пиковой даме" и та, что послужила прототипом Татьяны Лариной в "Евгении Онегине", рядышком её супруг - "седой генерал". Помните: "Но я другому отдана и буду век ему верна..."

Тут и отец русской авиации Жуковский, и помещица-крепостница Салтычиха, и усыпальница князей Голицыных... Здесь в величественном соборе разместился музей русской скульптуры, хранятся барельефы взорванного храма Христа Спасителя...

Но вернусь в Шушенское. Теперь уже не маршрутами сотен делегаций со всего света, что стремились поклониться своему духовному пастырю. Вернусь маршрутом человека, открывшего второй фронт.

Весной 1944 года ближайший помощник президента США Рузвельта вице президент Генри Уэллес побывал в Красноярске, он совершал инспекционную поездку через Колыму и Магадан. Янки интересовали не только золотые рудники. В городе на Енисее он вознамерился возложить привезённый из-за океана металлический венок на могилу командора Резанова. Но, как оказалось, и памятник, и могила были снесены по требованию местных спортсменов, превративших в парашютную вышку колокольню собора, возле которого покоился знаменитый путешественник, один из основателей Российско-Американской компании.

Покидая Красноярск, Уэллес сделал гигантский крюк, дабы завернуть в Шушенское с единой целью: преклонить обнажённую голову перед домом, где отбывал ссылку вождь русской революции.

В предгорье Саян в ту пору вело вовсе не асфальтовое шоссе, да и пора была неподходящая: весенняя распутица. Так мог поступить человек, судивший о Ленине не с чужих слов, а дотошно изучавший его труды, проникавший в глубинные замыслы идейного противника, тот, кто спорил, опровергал и соглашался.

Кстати, в 1942 году Уэллес начал изучать русский язык и неплохо изъяснялся на нём. Видимо, неслучайно в своей глобальной статье "Агония России" ("Зелёный мир", № 12, 1996 год) президент российской национальной организации "Зелёный крест", сопредседатель Российского экологического Союза академик Н. Н. Моисеев отмечал, что "послевоенная американская стратегия просчитывалась умнейшими людьми", что в конечном итоге выигрывают те страны и народы, "которые сделают ставку на интеллект и бескорыстие лидеров, способных, как Рузвельт, опираться на интеллект..."

Статья академика Моисеева во многом перекликается с выступлением академика В. А. Каптюга в Красноярском госуниверситете. И всё же различие есть. Если Коптюг говорит только о растущем разрыве в уровнях доходов между бедными и богатыми странами, то, по утверждению Моисеева, остальные страны "отстали навсегда".

Термин "развивающие страны" - анахронизм, им уже никогда не подняться с колен. Дьявольский насос в лице десятков тысяч транснациональных компаний включенный "золотым миллиардом", будет неотвратимо выкачивать из них капиталы, ресурсы и таланты. Россия никогда не была в столь отчаянном положении, как сейчас", ибо этот дьявольский насос в сочетании с тяжелейшими климатическими условиями поставил нас на грань выживания как нации.

Есть отличие и в предлагаемых средствах выхода из кризиса. Коптюг говорит о необходимости государственного регулирования, государственного стратегического плана - национальной идеи устойчивого развития. Моисеев - о "новом плане ГОЭРЛО", ибо тот первый план ГОЭРЛО стал "школой для всей планеты", обеспечил невиданный взлёт страны после дикой разрухи Гражданской войны, причём за считанные годы и без чьей либо помощи.

К пунктам полного совпадения точек зрения учёных я отнёс бы их рассуждения о таком факторе, как уровень компетентности, глубины понимания того, что с нами произошло и происходит.

О чём не уставал повторять Ленин, когда ослабленная войнами страна оставалась в плотном вражеском окружении? Об опасностях вторжения? Происках внешней и внутренней контрреволюции? Нет и нет. Все речи так или иначе касались или были целиком посвящены внутренним проблемам - экономического строительства, отношениям между рабочим классом и крестьянством, ибо "отношения эти представляют при диктатуре пролетариата опасность, во много раз превышающую всех деникиных, колчаков и юденичей, сложенных вместе".

Что же касается врагов, то и тут самый страшный и опасный враг - внутренний. И не только в лице мелкобуржуазных стихий и так далее. Он в каждом из нас. В том что, по Ильичу, "мы переняли от царской России самое плохое - бюрократизм и обломовщину, отчего буквально задыхаемся, а умного перенять не успели... Коммунисты стали бюрократами. Если что нас погубит - то это".

О происках ЦРУ в СССР написаны библиотеки книг, а о главном враге сколько? Это вообще была запретная тема, что стремительными темпами шло бюрократическое перерождение верхов, углублялся их отрыв от масс. И, кстати, бюрократизм - это коллективный эгоизм управленцев - явление отнюдь не только российское, с ним без особого успеха боролись ещё в Древнем Египте. И главным врагом был он не только для Советской России. Да хотя бы для той же царской.

В государственном архиве хранятся снимки крушения царского поезда. Авария произошла вовсе не по вине революционеров. Следствие установило картину хищнической эксплуатации Курско-Азовской дороги представителями управления акционерного общества. Чудом оставшийся в живых Александр III вознамерился привлечь к ответственности группу крупных предпринимателей и чиновников железнодорожного ведомства вплоть до министра Посьета. В итоге виновными остались... стрелочники.

Российский бюрократ торпедировал все разумные предложения передовых буржуазных политиков, стремившихся избежать революционного взрыва, та же ситуация наблюдается в постсоветской России!

В кулуарах конференции в Шушенском знающие люди с грустью в голосе говорили то, о чём было сказано на состоявшимся в Красноярске координационном совете по недропользованию межрегианальной ассоциации "Сибирское соглашение". Если раньше министерства и ведомства практически единолично распоряжались природными богатствами, то теперь московский чиновник пошёл в наступление на приобретённые было права краев и областей пользования собственными ресурсами".

Песок и суслики остаются регионам, а всё самое ценное отходит Федерации, то бишь центру. Что грядёт за этим в теперешней прихватизаторской чехарде? Новые Чечни? Во всяком случае ясно одно: разборки наверху, всеобщая растощиловка, коррупция, компанейщина - дело не одного дня и не одного года.

Так говорили знающие люди, и я был согласен с ними до тех пор, пока не прочитал в "Российской газете" (25 апреля 1996 года) рассказ о молодом президенте Калмыкии и провозглашённой им диктатуре. Рассказ о Кирсане Илюмжинове - миллиардере, некогда имевшем имидж "опоры Ельцина", но потерявшем его после защиты Белого Дома в трагические дни октября 1993 года, о диктатуре, которой так усиленно пугают нас одни - в лице различных "демократов" и от которой так усиленно открещиваются другие - в лице лидеров КПРФ.

Прежде всего, Илюмжинов отменил всяческую прихватизацию, он стал президентом корпорации "Калмыкия", в которой все едины. И народ республики проголосовал за эту программу. В итоге за три года чисто сельский регион, сырьевой придаток промышленно развитого Центра, покончил с самой высокой в России безработицей: построено до 10 крупных промышленных объектов. В том числе самый большой в России кожевенный завод (только дублёнок во Францию, Италию, Турцию экспортируется до 1,5 миллиона штук в год).

Сооружена самая крупная шерстяная фабрика. Это с помощью французов. А с японцами построен завод по производству чёрной икры. Если раньше завозили муку, то сейчас Калмыкия её экспортирует. Тут помогли немцы. А вот совместно с Тушинским заводом создали самую мощную в мире ветряную электростанцию. На очереди запуск первой единственной в России парогазовой электростанции.

Причём всё это сделано без каких-то поблажек со стороны Москвы. Калмыкия официально заявила об отказе от бюджетных дотаций, хотя сумма их в десять раз превышала сумму налогов, что поступали из республики. Так что не случайно на вопрос, что он читает, Илюмжинов ответил: Ленина.

Т.  ШЕВЧЕНКО.

("Экология Красноярья", № 5, май 1996 года).

Планета по имени Кирсан

После публикации вышеизложенного минуло больше четверти века. Срок солидный, да и перемены за это время произошли немалые. Довелось стать свидетелем того, как Россия поднимается с колен, отстаивая свой суверенитет и уже в открытую вступила в схватку с коллективным западом.

Произошло это потому, что в сознании россиян чувство хозяина великой державы, устремлённой к добру и справедливости, взяло верх над "чёрной берёзой" - символом алчности личной и групповой, стремления к бездумному обогащению и потребительства.

Примеров, подтверждающих эту истину, можно привести множество. Вот лишь некоторые из них.

Молодым, едва преодолевшим 30-летний рубеж, в составе редакторов районных газет Красноярского края я попал в Новосибирск, где на сей раз проходили курсы повышения квалификации журналистов. Откровенно говоря, был очарован городом, привольно раскинувшимся у берегов Оби. Его проспектами и улицами, сооружёнными по ленинградскому образцу, прекрасным оперным театром, уютными кафе...

Но особенно впечатлило посещение местного Академгородка, который к тому времени стал одним из самых известных научных центров не только отечественной, но и всей мировой науки. Запомнилось, как на одной из встреч молодой напористый мужчина средних лет, представитель одного из институтов, пытался донести до нас сущность и важность открытия его коллег.

Вокруг меня восседали унылые стариканы из журналисткой братии, которые с трудом сдерживали зевоту и дрему. И тогда мне было нестерпимо стыдно за них.

Минули годы, и пресса сообщила о кончине основателя Академгородка академика М. А. Лаврентьева. У его могилы преемник патриарха, ставший председателем Сибирского отделения Российской академии наук, академик Коптюг произнёс памятные для меня слова: "Люди смертны, и мы не в силах изменить это, но бессмертны дела, направленные на благо общества".

В 1996 году ушёл из жизни и сам Валентин Афанасьевич. Ушёл внезапно, буквально через несколько часов после своего интервью центральному радио. В нём он говорил, что следует сделать, чтобы уберечь планету от надвигающейся экологической катастрофы.

Один из английских учёных так отозвался на смерть Каптюга в своём некрологе: "Угас, как свеча на ветру...". Да и как не угаснуть от такой повседневной невероятной загруженности. Ведь кроме гигантского воза в виде учреждения Академгородка и филиалов Сибирского отделения, он оставался и директором Новосибирского института органической химии.

В 1992 году он принял самое активное участие в организации в невиданной доселе по своему размаху всемирной конференции по проблемам экологии, в которой приняли участие главы 185-ти стран мира и с тех пор каждодневно руководил движением за устойчивое развитие России. И, пожалуй, главным памятником ему стало состоявшееся незадолго до его кончины заседание президиума Российской академии наук, на котором были подведены итоги работы Сибирского отделения РАН.

Там отмечалось, что Валентин Афанасьевич сделал возможное и невозможное для сохранения научного сообщества в лихие годы, когда исчезли целые отрасли промышленности, в стране царил разброд и растащиловка народного достояния, и сибиряки стали примером для научных центров всей страны.

Ещё один пример беззаветному служению Отечеству.

До сих пор трудится на железнодорожных трассах тепловоз с надписью "Вячеслав Аксёнов", названый в честь первопроходца Байкало-Амурской магистрали - бригадира строителей, Героя Социалистического Труда.

Выступая на торжествах, посвящённых 45-летию БАМа Вячеслав Иванович подчеркнул важность стройки века для дальнейшего развития Сибири и Дальнего Востока, обеспечения безопасности державы. Вместе с тем он заявил, что россияне больше не смогут потянуть подобный проект.

К счастью, он ошибался. Не исчезли ещё на Руси люди, которым под стать великие дела.

Но давайте обратимся к событиям, которые произошли на собрате БАМа - АЯМе. Решение о строительстве Амуро-Якутской магистрали Совмин СССР принял в 1985 году. Тогда же было создано министерство по делам АЯМа. Позже его преобразовали в ОАО АК "Железные дороги Якутии".

Но ни министерское покровительство, не акционирование не смогли спасти магистраль до Якутска протяжённостью 1 239 километров. В 1997 году она, как говорится, приказала долго жить.

Возрождение произошло не скоро - в 2002 году, когда главой республики стал тёзка Аксёнова - Вячеслав Штыров. Первое же после вступления его в должность заседание было посвящено проблемам злополучной стройки. Тогда решили, что основным инвестором её станет региональное правительство. И дело сдвинулось с мёртвой точки.

Да, железная дорога - вековая мечта северян, отрезанных бездорожьем от материка, но, тем не менее, её отсутствие никто бы не поставил в вину начинающему президенту республики. Или он не отдавал себе отчёта в том, какую тяжкую ношу взваливает на свои плечи?

Да понимал, на что идёт, ведь по образованию он инженер-строитель. И ещё - кандидат экономических наук, а к тому же - опытнейший практик, имеющий немалый стаж руководителя крупнейшей в мире алмазодобывающей компании АЛРОСА.

А вот горящих, не требующих отлагательства проблем было предостаточно. Взять хотя бы затянувшееся противостояние исполнительной и законодательной ветвей власти. А дышащие на ладан школы! Только за пять первых лет руководства Штырова в различных улусах появились 70 новых зданий учебных заведений.

А как не упомянуть его усилия по созданию в республике нефтегазовой отрасли. Причём газ по трубопроводам стал поступать не только в Китай, но и обогрел посёлки и города северян. И за пять лет Якутия стала безусловным лидером по объёму валового регионального продукта среди субъектов Дальневосточного федерального округа.

В марте 2017 года президент страны Владимир Путин вручил Вячеславу Анатольевичу орден Александра Невского. И первыми его поздравили с высокой наградой якутские железнодорожники.

Ко времени своего награждения Штыров был уже сенатором, и перебрался он в Москву не для того, чтобы в высоком кресле найти отдохновение от трудов праведных. Он в качестве председателя совета по Арктике и Антарктике, что называется засучив рукава, курирует прокладку Северного широтного хода.

- Если строительство Северного широтного хода пройдёт успешно, нужно лоббировать его продолжение до Дудинки, Норильска, потом до Якутска и Магадана и на Петропавловск-Камчатский, - сказал Вячеслав Анатольевич. -  Проект достаточно дорогой, особенно учитывая дефицит финансовых ресурсов, ситуацию в экономике страны. Но, я думаю, при желании, достаточной воле и энергии все вопросы могут быть решены... Лучшим подтверждением этих слов является тот факт, что жители Якутска теперь могут достичь большой земли не только самолётом, но и поездом.

...В заключение не могу не сказать ещё об одном герое, который был упомянут в моём повествовании о чёрной берёзе - Кирсане Илюмжинове. 17 лет он возглавлял Калмыкию. И все эти годы, которые можно назвать одним словом, как схватка с вековой отсталостью, он находился в немилости у московского начальства.

Я уже упоминал, что его называли диктатором, отменившим приватизацию, а затем чуть ли не сепаратистом. Но, помилуйте, какой же здесь сепаратизм, если он с первых дней своего правления запретил называть себя президентом и отказался от республиканской конституции, полагая, что для России вполне достаточно одного президента и одной конституции.

Другое дело, что у человека независимый нрав и нет желания угождать кому-либо. В начале 2000-х, когда в Москве особенно громко заговорили, что пора захоронить тело Ленина, Калмыкия объявила, что готова создать мавзолей у себя. И средства для этого нашлись, и население единодушно поддержало это решение, ведь бабушка отца Ленина была калмычкой. Словом, такие выпады, правящими либералами не прощаются.

В 2010 году Илюмжинов добровольно отказался от руководства республикой. Тем более, что главное было сделано: ликвидирована самая высокая в России безработица, дикое бездорожье сменил асфальт отличных магистралей и в засушливые степи пришла вода, а в города и посёлки - долгожданный газ, как это произошло в Якутии. Для малого и среднего бизнеса были созданы такие условия, что даже некоторые предприниматели, которые повели своё дело в Москве и других городах, стали возвращаться на родину.

Так что не случайно во время недавней встречи теперешнего главы Калмыкии Бату Хасикову было что сказать президенту России. Речь шла не только о калмыках - героях России, проявивших себя в боях на Украине, в ходе особой военной операции.

Было сказано и том, что Калмыкия вошла в десятку лучших регионов страны по развитию внутреннего туризма. Ведь сейчас к буддийским храмам и заповедным курганам ведут не рытвины и канавы, а прекрасные дороги. Что касается экономики, только за последние пять лет валовой региональный продукт республики увеличился на 38 процентов, а промышленное производство выросло в три раза!

Получается, что забытая Богом зона экстремального опустынивания, как называют учёные Калмыкию, и вполне благополучный Красноярский край, считавшийся одним из лидеров по темпам индустриального развития СССР, поменялись местами. Первая, как видим, совершает рывок, а второй - ведёт счёт бесконечных потерь.

Куда подевались красноярские телевизоры, ткани, полуприцепы, комбайны... Но самая главная из потерь лесного края, я считаю, - гибель лесохимического комплекса. До сих пор ни одна из стран мира не может достичь того, что было построено на берегах Енисея в пору послевоенных совнархозов.

Чудо-комплекс давал ежегодно десятки тысяч тонн товаров, востребованных на внутреннем и международном рынках. В их числе бумага и картон, синтетический каучук и резинотехнические изделия, лекарства и мебель, лучшие в мире шелковые ткани и шины для отечественной авиации. И все это делалось из низкосортной древесины и отходов лесопильного производства. Из того, что сейчас бросается на лесосеках, сваливается в болото, сгорает в лесных пожарищах.

А теперешний, так называемый лесной комплекс, даёт в краевой бюджет жалкие крохи, зато лес миллионами кубов идёт в Китай. Да при таком хозяйствовании не далёк час, когда край может превратиться в зону экстремального опустынивания...

Впрочем, вернусь к бывшему главе Калмыкии. В свои 62 года Кирсан Николаевич не мается от пенсионерского ничегонеделания. В деловом мире он известен, как успешный предприниматель, а в спортивном - как отличный шахматист. Пятнадцатилетним подростком он возглавил республиканскую команду шахматистов, а в дальнейшем 23 года руководил международной шахматной федерацией.

В двух словах не скажешь, что было сделано за эти годы, когда его родная Элиста стала, образно говоря, своеобразной Меккой для спортсменов всего мира. И именно из-за успехов на шахматном поприще одна из планет нашей Вселенной получила имя Кирсан.

Красноярск.