Загадки из тридцать седьмого не разгаданы и поныне
С интересом читаю в пятничных номерах газеты воспоминания старейшего журналиста "Красноярского рабочего" Василия Васильевича Кирьянова "Ну, как нам не радоваться, на судьбу роптать?"
В очередной публикации за 15 января этого года, где речь шла о тяжелейших для народа годах репрессий, нашла любопытные факты. Жена журналиста, Дуся, недолгое время служила в ГПУ. Но однажды, придя домой, сказала мужу: "Не могу я так больше! Не могу!"
Оказалось, в этот вечер они забирали безобидного семейного мужика. А когда уводили этого "врага народа", маленькие ребятишки уцепились ей в подол и, захлёбываясь от крика и рыданий, упрашивали: "Тётенька! Не уводите нашего папу, оставьте нам папу!"
С трудом удалось Кирьянову уговорить начальника ГПУ освободить жену от чекистской работы. Трагичной оказалась дальнейшая судьба этого начальника. В разгар репрессий, вернувшись из Москвы со списком, кого надлежит немедленно посадить, он уничтожил этот список и застрелился.
И таких трагедий было немало. Хочу рассказать одну историю...
Сталинщина чем страшна? Она горе распространяла, ломала судьбы людей, оставшихся в живых, рушила семейные связи. В одной из семей Ермаковского района произошла трагедия, виной которой стал всё тот же молох политических репрессий.
У Алефтины Александровны Ольгиной хранится фотография, доставшаяся от мамы, Марии Константиновны Вохминой (девичья фамилия Меткижекова). С фото 1936 года на нас смотрят её старшая сестра Анна с мужем Михаилом.
Обоим по девятнадцать лет. Оба молоды и красивы, полны радужных надежд, которым, увы, не суждено было сбыться. Жизнь того и другого оборвётся в 1937-м: Анна покончит самоубийством, Михаил погибнет при неясных обстоятельствах...
После школы Анна Меткижекова училась в Минусинском медучилище, но когда начались практические занятия в морге, не выдержала этих посещений и оставила учёбу. Потом окончила курсы машинисток и стала осваивать новую специальность.
В Минусинске же встретила она свою судьбу - Михаила. Вышла за него замуж. Однако прожили супруги вместе недолго: он уехал служить на Дальний Восток, а она вернулась к родителям в хакасский районный центр - село Аскиз. Уверены были, что расстаются лишь на время. Перед отъездом сфотографировались, чтобы легче перенести разлуку.
В Аскизе Анну как партийную, грамотную и хорошо владеющую печатной машинкой взяли на работу секретарём-машинисткой и делопроизводителем в организационный отдел райисполкома. Через неё проходило много документов, в том числе и секретных. Какие-то из них она печатала, какие-то отправляла, какие-то получала и регистрировала...
Проработала не больше года и летом 1937 года без объяснения причин кому бы то ни было наложила на себя руки - застрелилась. Застрелилась из винтовки, которую ей в своё время подарили за первое место в стрелковых соревнованиях. Сделала это тогда, когда отец был на покосе, мать - у родственников, а дома оставались только младшая, двенадцатилетняя, сестра Маша и двухлетний брат Толик.
Перед этим написала прощальное письмо мужу на Дальний Восток, запечатала конверт и попросила сестрёнку отнести его на почту. Когда Мария вернулась, дверь в комнату Анны была изнутри накрепко закрыта, оттуда доносилась игра на гитаре и пение сестры сквозь слёзы.
Маша попыталась открыть дверь, но не смогла.
- Аня, ты почему закрылась? Открой дверь,- стала уговаривать она сестру.
И услышала в ответ:
- Уже поздно!
И раздался выстрел винтовки...
Как потом выяснилось, пуля попала прямо в сердце. И это понятно: ведь Анна была одновременно и метким "ворошиловским стрелком", и медиком. Она всё заранее продумала и даже приготовила себе одежду к похоронам: на плечиках за занавеской висело чистое, отглаженное светлое платье, шарф к нему и туфли.
А дверь взломали с большим трудом: оказалось, что её держала просунутая в ручку кочерга, накрепко обмотанная полотенцем...
Марии запомнилось, как после самоубийства сестры в доме долго шёл обыск, всё было перевёрнуто вверх дном. Искали, видимо, копии каких-то секретных документов, которые она могла принести в дом. Ничего не нашли.
Эта беда случилась, когда счастье, казалось, уже было совсем близко - Михаилу, отслужившему год, разрешили пригласить на место службы жену. Они уже договорились, что она к нему приедет, уже были собраны вещи в дорогу.
Но её почему-то с работы не отпустили. И, похоже, там произошло ещё что-то, чего она не смогла пережить и покончила с собой. Она могла печатать и читать страшные документы, которые приводили в шок. Хотя бы спущенные из Москвы шифровки-распоряжения об увеличении лимита на расстрелы так называемых врагов народа. Или видеть расстрельные списки со знакомыми ей именами жителей Аскиза.
Никогда ни с кем о своей работе она не говорила. И потому, что была очень ответственной (все работающие с секретными документами давали расписку о неразглашении тайны). И потому, что боялась. И не столько за себя, сколько за близких - одно неосторожное слово или высказывание могло навлечь беду на её родных.
Поэтому всё держала в себе. Поэтому посоветоваться, да и просто поговорить, чтобы облегчить душу, ни с кем не могла. Поэтому и из жизни ушла молча, не оставив даже записки.
А могла ли она поступить иначе? Представьте на миг себя на её месте. Вы знаете, что знакомых вам жителей соседних улиц, которые здороваются с вами при встрече, ждёт арест и расстрел, а предупредить и спасти их не можете - сами окажетесь врагом народа со всеми вытекающими последствиями, да ещё и всю семью свою поставите под удар. Но и знать, носить в себе жуткую правду, смотреть обречённым людям в глаза тоже больше нет сил...
Вот и получается, что это был единственный выход в её ситуации. Она не запятнала себя злодеянием, осталась порядочной по отношению ко многим невинным людям и в то же время не нарушила партийной дисциплины, данного слова о неразглашении тайны. Это мужественный поступок для двадцатилетней женщины.
Родители безумно любили Анну, души в ней не чаяли, очень гордились ею. Была она красивой, начитанной, интеллигентной. Хорошо играла на гитаре и пела. Умела со вкусом одеваться: глядя на неё, даже нельзя было подумать, что она из простой семьи. Односельчане уважали Анну и, несмотря на её молодость, обращались к ней по имени-отчеству. Хоронить её вышло всё село...
Отец с матерью очень тяжело переживали смерть любимой дочери. Оба неоднократно пытались повеситься, но их каждый раз спасали от петли, долго с ними отваживаясь. Мать так много плакала, что совсем ослепла. И неудивительно. Когда человек погибает на войне или от болезни, это тяжело, но предсказуемо. А когда родное дитя уходит из жизни неожиданно, в расцвете лет, это страшный удар, который трудно перенести.
Казалось бы, всё у дочери складывалось хорошо. Была здорова, красива. Получила, как им думалось, хорошую работу, вышла замуж по взаимной любви. Они с нетерпением ждали внуков, мечтали, как будут нянчиться с ними. И вот всё в одночасье рухнуло...
Муж Михаил до конца не мог поверить в смерть жены. Когда получил от неё письмо, прислал ответное, что не верит её прощальным словам, что она просто-напросто его разлюбила, нашла другого. Не поверил и родным, сообщившим ему о смерти Анны. Убедился в их правоте лишь тогда, когда получил фотографию с похорон любимой.
Кстати, и сам Михаил вскоре погиб при странных обстоятельствах. Поехал в Аскиз, чтобы узнать подробности случившегося с женой, но так и не добрался до места. Сообщали о якобы несчастном случае, который произошёл с ним. Не исключено, что его могли "убрать" за излишнее любопытство...
Причина добровольного ухода из жизни Анны Константиновны Меткижековой (фамилию по мужу родня не помнит) навсегда останется загадкой для её родных и близких. Думается, что её судьба при любом раскладе была бы трагичной. Если бы она сама не ушла из жизни, ей рано или поздно "помогли" бы это сделать. Она слишком много знала, а в те страшные годы свидетели были не нужны.
Трагические события репрессий были роковыми не только для тех, кто непосредственно попадал в тюрьмы, ссылки и шёл под расстрел, они ломали судьбы родственников, оставшихся в живых. Так случилось и здесь. Родители Анны лишились здоровья, надломились, потеряли всяческий интерес в жизни.
Много претерпела и младшая их дочь Маша. Не будь этой трагедии, возможно, у неё жизнь сложилась бы иначе. Ей, ученице пятого класса, пришлось тогда бросить школу и пойти работать в 13 лет, заменив потерявшую здоровье мать-доярку.
Девочка взяла всю группу её коров и обслуживала животных наравне со взрослыми. Можно только догадываться, чего ей это стоило. А ведь на её детских плечах ещё лежали домашнее хозяйство, уход за младшим братом и больными родителями. Так со смертью старшей сестры закончилось и детство младшей.
Со временем Мария села на трактор, после него - на комбайн. Не удивительно, что в годы войны она успешно освоила боевую технику и стала водителем пулемётной установки. Мария Константиновна воевала на Дальнем Востоке на границе с Японией, была награждена боевыми и юбилейными наградами.
Каждую осень, в день памяти жертв политических репрессий, сёстры Алефтина Ольгина и Оксана Бурминова вспоминают не только своего деда Ивана Андреевича Вохмина, расстрелянного в городе Минусинске в 1931 году, но и свою тётю Аню, оказавшейся, по сути, жертвой Большого террора.
Лариса ГОЛУБЬ,
член Союза журналистов РФ, председатель Ермаковского отделения Союза реабилитированных Красноярского края.