ТЕМА:

ТЕМА:

Сибири - высокую культуру!

813 24.07.2024 08:21

Из почты "КР": "Кто говорит, что на войне не страшно?"

За свою долгую жизнь я поставил десятки спектаклей по произведениям русских и зарубежных авторов, в том числе в школьные годы, на армейской сцене. Но спектакль "А зори здесь тихие..." по пьесе Бориса Васильева мне дорог особенно.

Может, главным образом потому, что в нём были заняты очаровательные десятиклассницы Надя Ищеркина в роли Риты Осяниной, Света Касторных (Галя Четвертак), Люба Прохоренко (Лиза Бричкина), Лариса Юленкова (Соня Гурвич) и Валя Шимохина (Женя Комелькова), которая в семидесятые годы была корреспондентом районной газеты "Новая жизнь".

На постановку были брошены все силы: и райком партии, и райком комсомола, и военкомат, и, конечно, школа - все были заинтересованы, чтобы спектакль о героизме девушек во время Великой Отечественной войны получился. Ожиданием премьеры жило, казалось, всё население Казачинского района.

И только скептики и недруги театра ждали неминуемого провала. "После чудесного фильма замахнуться на собственную постановку, да ещё с любителями, - не кощунство ли это?"- брюзжали они.

Но их мрачные прогнозы не оправдались. Спектакль прошёл с блеском. Многие в зале плакали. Всем было искренне жаль девушек, которые одна за другой героически погибали в неравном бою с фашистами.

Атмосферу напряжённости создавала гениальная музыка Шостаковича. В спектакле не было ни одного настоящего выстрела, всё держалось на музыкальных и световых эффектах, и это как нельзя лучше создавало атмосферу жестокой войны.

Удачей была правдивая игра Геннадия Назарова. В роли старшины, командующего взводом зенитчиц, он был бесподобен. Много лет спустя Гена признался мне, что милые мордашки школьниц вдохновляли его.

А девочки и впрямь были как на подбор: стройные да красивые. И играли они с полной отдачей. И к репетициям относились очень ответственно. А репетировали мы и утром, и вечером. Руководство школы регулярно освобождало девушек от занятий, и это позволило нам выпустить премьеру в срок.

Вспоминается один интересный случай с Валей Шимохиной. Она играла роль Жени Комельковой и по сценарию должна была мгновенно скинуть с себя гимнастёрку и в одном лифчике броситься на врага.

Из-за стыдливости Валя никак не могла этого сделать, даже плакала. Потом пожаловалась на меня своему начальнику - редактору газеты Николаю Волокитину. И я услышал по телефону:

- Юра, Валька к тебе больше не придёт! Не хватало ещё, чтобы ты ей раздеваться приказывал. Ищи другую! - отрезал Коля.

Тут уж я сразу понял, что он к ней неравнодушен, и, чтобы позлить его, я ответил:

- Не будет этого никогда, нужно по сценарию раздеться - значит, разденется!

Впрочем, Вале этого и родители не разрешали. Это сегодня без всякого стыда раздеваются (все телеканалы в голых, извиняюсь, задницах), а тогда нравственность была на первом месте.

Но правда жизни требовала правды и на сцене, и Валя, понимая это, преодолела барьер стыдливости. На спектакле она пробежала по сцене от кулисы до кулисы в одной ночной рубашке.

На большее её всё-таки не хватило. И всё равно в зале все ахнули. Роль была сыграна великолепно.

Но Коля долго не мог простить мне этого и ходил, дулся.

А потом Валя уехала в Красноярск, где много лет работала в одной из крупных газет. Очень больно, что сегодня её уже нет с нами. Талантливая была женщина.

Хороши оказались в своих ролях и другие девушки. Хотя какое-то время после начала спектакля я чувствовал: они очень скованны, явно не доигрывают.

- Я никак не мог найти на сцене верный тон с ними,- рассказывал мне потом Геннадий Назаров, игравший, как я уже упоминал, старшину Фёдора Васкова.- А потом представил, как в реальности эти девчонки идут на смерть, потому что другого выхода из ситуации нет, и мне стало их так жалко, до слёз жалко, что они это почувствовали и ответили мне. И зажили на сцене, заставив и меня жить и переживать за них.

Весь спектакль прошёл на одном дыхании, как говорится, без сучка и задоринки. Вот только у немецкого солдата (его играл Алик Соколов, мой племянник) бутафорский штык, зацепившись за кулисы, погнулся. Зрители хохотнули, но и всё на этом. В зале снова наступила напряжённая тишина.

Атмосфера войны, созданная на сцене музыкой, светом, и, конечно, актёрской игрой, так увлекли зрителей, что они не замечали отдельных оплошностей и, сопереживая героям спектакля, не стеснялись слёз. Особенно потрясла всех игра Геннадия Назарова. В роли старшины он был неподражаем.

Спектакль высоко оценили критики из Красноярска и режиссёры края. Премьерные показы шли все неделю. Люди приезжали в райцентр на автобусах, чтобы увидеть необыкновенно яркое представление о войне. О нём писали во многих газетах. Московский профессор Альберт Буров (я проходил у него однажды курсы актёрского мастерства), прочитав рецензию в газете "Сельская жизнь", поздравил меня телеграммой.

Но в посёлке Пискуновка спектакль у нас сорвался: не хватало электроэнергии, вследствие чего музыка "поплыла", свет стал слабым, и мы, не доиграв (без музыки и световых эффектов это было невозможно), вынуждены были отправиться домой в Казачинское.

Да, бывало и такое. Но на репетициях случались истории и похлеще. Однажды, например, доведённый до белого каления моими придирками "старшина" запустил в меня со сцены... автоматом. Благо, он был деревянным и не долетел (я режиссировал из зала).

Бывало и так, что репетиция не клеилась, отдельные сцены настолько не получались, что девчонки уходили домой расстроенными до слёз и говорили мне, что больше не появятся в театре, поскольку явно бесталанны. Но на следующую репетицию всё равно приходили - спектакль уже захватил и их...

Хотя окончательно поверили мои артисты в себя только после премьеры. Усталые, но окрылённые успехом, они благожелательно принимали поздравления от многочисленных зрителей, зашедших после спектакля за кулисы.

А вот Назаров поздравлений даже не слышал. Молча уставившись в одну точку на закрытом уже занавесе, сидел он на сцене, и никого не видел, ничего не замечал вокруг: не мог сразу выйти из образа. Он всё ещё оставался старшиной Васковым и переживал гибель девушек-зенитчиц...

В целом наши гастроли везде проходили успешно. На каждом спектакле непременно присутствовали школьники, перед выступлением я обязательно знакомил зрителей с творчеством Бориса Васильева, заканчивая свою речь стихами Юлии Друниной:

"Я только раз видала рукопашный,

Раз наяву. И тысячу - во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне".

И начиналось действо, захватывающее зрителей целиком.

Сейчас героические спектакли на сценах России - редкость. Нас больше развлекают мюзиклами и всевозможными шоу по телевидению, не думая о том, как пагубно это отражается на неокрепших душах молодых людей.

О, театр советской поры, где ты? Много лет прошло с того времени, когда мы удивляли людей "Зорями", и не только ими. Я счастлив, что свет прошлого до сих пор согревает моё сердце.

И очень часто с большой любовью вспоминаю тех милых девушек (разлетелись они давно в разные стороны), которые отдавали свои горячие сердца Казачинскому народному театру. Все они сегодня - уже не первой, конечно, молодости, кого-то уже нет на свете, но то лучезарное время (трудное, но интересное) своим дыханием продлевает им жизнь.

А мне вот уже, слава Богу, и восемьдесят два стукнуло. Но разве это много...

Юрий ВАРЫГИН,

Заслуженный работник культуры России.

Казачинское.

Подписывайтесь на канал "Красраб" в "Яндекс Дзене", обменивайтесь впечатлениями о прочитанном и увиденном!