Мюзикл Красноярского музыкального театра "Винил", поставленный главным режиссёром Николаем Покотыло, выдвинут на "Золотую маску" в шести номинациях, чего в истории театра не случалось ещё ни разу. В конце февраля красноярцы покажут свою работу на прославленной сцене академического Театра имени Моссовета. Об этом и многом другом мы поговорили с соискателем "Золотой маски" в номинации "Оперетта-мюзикл. Работа режиссёра" Николаем Покотыло.

- Для вас, Николай Дмитриевич, это какая по счёту "Золотая маска"?

- Первая. Если говорить о "Мёртвых душах", то мы были в лонг-листе. Это расширенный список самых заметных премьер в музыкальном театре за прошедший сезон. Конечно, не номинация, но тоже очень важный этап.

В сопутствующих "Золотой маске" программах происходит много интересного, и, если есть возможность, привозят что-то в Москву. Мы же повезём в столицу сто пятьдесят человек плюс фура декораций, двести костюмов, сто музыкальных инструментов.

- Сцена Театра имени Моссовета, наверное, огромная?

- Сцена не больше нашей, правда, не столь удобная, как у нас. Главная проблема, с которой мы столкнулись,- отсутствие глубины задника для проекции, но всё решили с помощью светодиодного экрана: дорого, но качественно. Зато в этом театре прекрасная оркестровая яма, куда входит весь наш оркестр, зал на 1 200 мест. Кстати, почти все билеты уже проданы.

- Красноярский театр музыкальной комедии уже выигрывал "Золотую маску" с мюзиклом "Инкогнито из Петербурга"...

- Кто из москвичей помнит тот театр двадцатилетней давности? Люди идут и смотрят: если это в программе "Золотой маски", значит, заслуживает внимания.

- Помню, когда "Инкогнито из Петербурга" с триумфом возвратился из Москвы, была дана пресс-конференция, на которой рассказали, как непросто приходилось сибирякам в борьбе вовсе не творческой: даже декорации исчезали, как будто строились какие-то интриги... Готовы к такой борьбе?

- Всегда готовы. Слежу за "Маской" двадцать лет - с 1999 года, с первого курса института. Работал администратором, ответственным с театрами. Знаю всю эту подноготную изнутри. Коллектив фестиваля старается делать всё возможное и невозможное, чтобы показать спектакли на высоком уровне.

Не могу сказать, что в моей практике было нечто негативное: в лепёшку разбивался, чтобы достать что-то необходимое, или за десять минут до начала спектакля бегал в ближайшую аптеку за скотчем, пластырем, таблетками для только что травмировавшегося артиста. Люди, выходя на площадку, выкладывались вовсю...

Впрочем, "Маска" развивается, совершенствуется - и я уже давно с ней не соприкасался.

- Сейчас соприкоснётесь. Для вас стали неожиданностью шесть номинаций?

- Да. Приятной неожиданностью.

- Когда ставили "Винил", рассчитывали на что-то?

- Рассчитывал, когда ставил "Мёртвые души". Были два совершенно разных Чичикова - Андрей Луговской и Саша Белопашинцев. Это роли, ради которых стоит приходить в профессию. Артистов не заметить было невозможно: и Надя Кармаева, и Владислав Питальский. Что ни роль - она выписана. Это была опера. Однако не получилось выйти на "Золотую маску".

В "Виниле" же сложилось всё: музыка, декорации, артисты, хореография, свет, звук, видео, история, сумасшедшие сюжетные повороты. Словом, полноценный мюзикл, направленный на кассу. Прежде всего - была мировая премьера. И для меня в процессе подготовки и выпуска спектакля это было самое главное: мы первыми показываем данный материал. Композитор ждал несколько лет, ведь мюзикл был написан достаточно давно, но в силу ряда обстоятельств к нему нельзя было прикасаться.

- Как вы вышли на "Винил"?

- Ежегодно в апреле в СТД проходит лаборатория режиссёров музыкальных театров, в рамках которой бывают авторские показы, своеобразная авторская биржа, где встречаются практики - режиссёры и композиторы: показываются произведения, завязываются взаимоотношения, а из них потом вырастают спектакли.

Помню, как Максим Дунаевский показывал свои "Алые паруса": пришёл, сел за рояль, играл и пел полчаса. Приходили Александр Журбин, Женя Загот, Ким Брейтбург - зажигали наши сердца. И уже ленивый не поставил "Алые паруса".

- Можно ли назвать вашу встречу с Евгением Заготом счастливой?

- Конечно. Правда, таких, как я, там было ещё пятнадцать человек.

- Как часто у вас случаются столь счастливые встречи?

- Может быть, раз в пять лет. Ведь и Александр Пантыкин показывал свои "Мёртвые души", хотя писал эксклюзивный проект для Свердловской музкомедии. Кстати, у этого театра стоит поучиться лаборатории, так как 20 процентов репертуара созданы в ней. Режиссёр Кирилл Стрежнев, дирижёр Борис Нодельман, композиторы Александр Пантыкин, Евгений Загот.

Недавно свердловчане привезли в Москву на гастроли "Декабристов" Евгения Загота. Мощь на сцене Большого театра! Это вещь, которую ты хочешь ставить из-за музыки, независимо от того, будут ли тебе потом напоминать, что первым поставил её Кирилл Стрежнев. Это музыка, рождающая видения, образы, рвущиеся на сцену.

Что касается "Винила", то у меня на протяжении нескольких лет в машине стоял диск, а вот трёхгодичные права на постановку были у другого театра.

- Над "Винилом" вы работали с художником Юрием Наместниковым, с которым трудились ещё над "Оводом"...

- Мы давние товарищи. Мне удобно, интересно работать с этим художником. Много ставили вместе - и в драме, и в мюзикле, говорим на одном языке. Так же, как и с балетмейстером Мариной **********.

- С какими чувствами в 2016 году вы вошли в Красноярский музыкальный театр как главный режиссёр?

- Прекрасно знаю этот театр. Люди привыкли со мной репетировать, понимают, что я требую. Естественно, нужно было пройти путь притирки, пристройки друг к другу, потому что режиссёр-постановщик и главный режиссёр - абсолютно разные профессии.

Занимаюсь репертуаром, работаю с труппой. И, мне кажется, за два года мы подросли, ведь просто так номинацию на "Золотую маску" не дают. Это совершенно другая работа артиста, другое погружение. Ещё два года назад такой спектакль не мог получиться.

Нам нужно было пройти через "Марицу", "Мёртвые души", даже "Летучий корабль", где нет ни хора, ни балета, а все работают как артисты, где половина бабок-ёжек - заслуженные артистки, с удовольствием работающие спектакль и ждущие своей очереди выйти на сцену.

Наконец, мы пришли к "Винилу". В перспективе будет тоже что-то новое, о чём говорить пока не буду.

- Пока же стоит надеяться на победу в "Золотой маске", хотя, я считаю, даже номинация - успех, ведь теперь в театральных программках можно с полным правом обозначать номинантов на такую высокую премию?

- Победа - уже лотерея, а мы сделаем всё от нас зависящее на двести процентов. Идёт большая подготовительная работа по насыщению площадки Театра имени Моссовета нужным нам оборудованием, что стоит денег, а также тяжёлого, кропотливого труда. Ведь зритель видит спектакль, а всё, что за кулисами, его не должно волновать.

- С какими чувствами вы как главный режиссёр приглашаете на постановки "чужих"?

- У нас не так много денег, чтобы приглашать сторонних режиссёров. Впрочем, прекрасно работает заслуженный артист России Юрий Цехановский: очередная его премьера "Мне осталась одна забава..." - о жизни Сергея Есенина. Выпускает спектакли Марина Малькович, ставит заслуженный артист России Владислав Питальский. Валерий Бурдик намерен заявить о себе в новой профессии спектаклем "Жизнь как дым" о Людмиле Гурченко.

Интересно начинает жить наша малая сцена как место для экспериментов. А за комедию в этом театре отвечаю я. К сожалению, мы можем позволить себе лишь два больших спектакля в сезоне.

- Вы родились на Украине в 1975 году. Учились в Москве. Работали в Татарстане и Карелии. Можете ли считать себя советским человеком? Оказывает ли то время какое-то влияние на ваше творчество?

- Иногда люди не понимают, когда я говорю о неких советских реалиях. Однако могу рассказать, что моя семья жила в посёлке городского типа в обычном двухэтажном доме, где проживали кагэбэшник, начальник милиции, главврач, завскладом центрального продуктового магазина.

Круче некуда! И каким-то боком присоседились мы. Мой папа был врачом-рентгенологом плюс как чтец вёл все городские мероприятия.

- Прямо "дом на набережной"?..

- Элитная двухэтажка на мусорке. (Улыбается.) Зато совершенно заповедные места. Стадион. Речка. Купаемся. Картошку жарим. На болоте играем в войну. Таким было моё советское уличное детство.

- Нет ли идеи вернуть на сцену что-то из советской классики? Ту же "Трембиту" например?

- Или "Свадьбу в Малиновке"? Если в Москве в Театре сатиры она идёт, то почему бы не поставить у нас в музыкальном? Только надо по-другому к этому подойти. Музыка там интересная. К Исааку Дунаевскому нужно обязательно прикоснуться.

То, что существует большое советское наследие,- это факт, вот только, большей частью, писалось всё на классические сюжеты. Как музыкант прежде всего слушаю именно музыку: если она зажигает, берусь за произведение.

- По натуре вы авантюрист? Вспоминаю, как в "Оводе" вы вывели на сцену рок-ансамбль, а дирижёра Валерия Шелепова заставили играть на музыкальных инструментах...

- Мы должны зрителя чем-то удивить в знакомой им истории. В той же самой "Хануме", которую буду ставить под занавес нынешнего сезона, собираюсь не просто рассмешить...

- "Хануму" довольно часто показывают в телеверсии БДТ. Не боитесь зрительских сравнений?

- Может, произнесу нечто кощунственное, но она мне не нравится. Это спектакль своего времени. Там есть шикарные актёрские работы. И всё... Но я вижу это произведение по-другому.

Все тащат меня в какой-то классический национальный колорит. Да не будет этого! Будет так, как я хочу! Постараюсь, чтобы это было интересно зрителю. Надеюсь, всё, запланированное в этом спектакле, получится.

Сергей ПАВЛЕНКО.