Воровство в России стало делом обычным

"Если б захотеть одним словом выразить, что делается в России, то следует сказать: воруют".

Николай Карамзин

Непрерывно улучшается качество шампуней, крепчает зубная эмаль, развивается добыча нефти. Всё бросче выделяются из прочей массы граждане оборотистые, растёт и умножается благосостояние достойных, а потому хотелось бы сказать несколько слов о воровстве.

Склонность к воровству присуща любому живому существу на нашей планете. Бурундук украдкой таскает орехи у соек и белок. Медведь грабит запасы бурундука. Страшный волк, пригнувшись и озираясь по сторонам, прячет еду от вороватых своих собратьев.

Человек крадёт у всех, насколько дозволяет ему ширь интеллекта, совершенствуя эту благоприобретённую способность в процессе эволюционного развития.

Один греческий философ сказал: "Людей много, благ мало". И люди тут же принялись отчаянно воровать. Хотя существует версия, согласно которой это свойство досталось нам от приматов.

Глагол "украсть" имеет, пожалуй, наибольшее число производных в русском языке, нежели любое другое слово. Только вслушайтесь в оттенки несметных его синонимов: спереть, стырить, стибрить, слямзить, сжулить, умыкнуть, восхитить и всё такое.

Изначально на Руси субъект, осмелившийся утянуть кошелёк или курицу, звался татем. Вором же называли того, кто посягал на общественные устои - воровал противу государя, то бишь запустил руку в государственный карман. Сообразно этим различиям применялись и наказания. Но время шло, и постепенно всё спуталось до полнейшей неразберихи.

Сегодня бок о бок проживают в нашем обществе "крадуны" и их жертвы, улыбаясь друг другу, пожимая руки и похлопывая по плечу. И вот жертвы уже сами крадут, а "крадуны" становятся жертвами...

Такие взаимоотношения возможны только в цивилизованном обществе, в коем благодаря господам адвокатам различия между злодеем и благодетелем ныне выглядят расплывчато. Так что разобраться в определении воровства уже не дано никому.

Думаете, это под силу закону? Конечно же, нет. В обществе, где за равный труд платят разное вознаграждение, законы не могут быть справедливыми, поскольку те, кто за равный вклад в социальные блага забирают себе большую долю - осознанно ли, нет ли, обкрадывают остальных.

Не прояснит ситуации и надменный суд: когда непорицаемо воруют везде, глупо искать противников воровства среди судей. Покрывая многочисленную ворующую братию и оставляя воровство безнаказанным, судьи да прокуроры принимают сторону крадущих, то есть пополняют их ряды.

Однако было бы несправедливо обойти стороной "некрадущих" граждан. Они по праву владеют своей нишей в нашем ветхом социальном термитнике.

Из этой категории можно выделить три основные группы. Первые не крадут, ибо искренне уважают закон. Они почти незаметны вследствие своей малочисленности. Другие избегают красть, всерьёз опасаясь возмездия. Их будет поболе. Третьи тоже не крадут из страха перед возмездием, но считают, что уважают закон. Этих большинство.

И, конечно, их распирает гордость, и они рассказывают о своих добродетелях "крадущим". А те в ответ сочувственно качают головами, тихо и сердечно радуются за "некрадущих", выказывая им совершеннейшую любовь.

Само же воровство в силу неумолимых законов научно-технического прогресса принимает колоссальные масштабы. Оставаясь воровством по сути, оно приобретает новые, всё более изощрённые формы. Мог ли какой-нибудь средневековый аферист мечтать о том, чтобы, не делясь ни с кем, облапошить сотни тысяч своих сограждан и снискать тем их преданность и уважение? Сегодня это стало делом обычным.

Воровство сделалось престижной профессией. Ему посвящены многие учебники и пособия. Основы цивилизованного воровства преподаются нашим детям с начальных классов. На смену устаревшим "тибрить" и "лямзить" пришли красивые иностранные слова. Теперь обобранный до нитки гражданин не сетует на вора. Он с благодарностью принимает подачки, славит и восхищается способностями его обокравшего. Он тих и покорен.

Итак, белки и сойки поднимают немыслимый шум уже при попытке их ограбить. Ничтожный бурундук отчаянно свистит и бросается на медведя. Волк затевает страшную грызню за обглоданную кость. И только человек безропотно расстаётся с нажитым, культурно и благородно сносит лишения, причиняемые собратьями.

Тем отличаемся мы от грубых, невежественных животных. В том состоит наше рассудочное пояснение собственного бытия: "Я есть. Я существую. Я как все. Паспорт в тумбочке".

Так, да здравствует же всемудрый природный отбор, позволяющий миллионам человеческих особей обеспечивать процветание наиболее вороватым представителям своего племени!

Сергей АНОСОВ.

п. Бор,

Туруханский район.