Процесс по делу Виссариона закрыли, чтобы утаить правду?

Свои заметки я хотел назвать "Новости из коридора суда". Этот заголовок соответствует действительности, поскольку в зал суда пускают только участников процесса. Поэтому я могу находиться лишь в фойе. При этом имею возможность подробно рассказывать о сути происходящего за закрытыми дверями. Для этого есть все необходимые, законные механизмы.

Нарушений законодательства не находили

Некоммерческая организация "Церковь Последнего Завета" (ЦПЗ) в различных юридических формах существует более двадцати лет. Министерство юстиции проводило тщательные проверки, по требованию руководителя комиссии Минюста предоставлялись юридические и финансовые документы и печатные издания: "Последний Завет", газеты "Земля Обетованная" и "Мир Женщины".

На каждую проверку уходило по несколько месяцев, а по окончании комиссия Минюста составляла акт, в котором подробно делался анализ работы ЦПЗ с точки зрения существующего законодательства.

Изучая книги "Последний Завет", а значит - непосредственно соприкасаясь с высказываниями Виссариона, проверяющие ни разу не отметили деструктивной особенности организации Церкви Последнего Завета. Не фиксировали они ни гипноз, ни внушения, ни психологическое насилие.

Конечно, комиссия Минюста - это юридический орган, а не медицинский, и не может давать экспертной оценки по медицинским вопросам. Но тогда, исходя из версии следствия, сотрудники комиссии, изучавшие учение Виссариона, так же должны были находиться под психологическим воздействием.

Но все эти годы никто не находил нарушений законодательства, хотя с самых первых лет возникновения общины сотрудники ФСБ пристально наблюдали за жизнью верующих. Служба безопасности назначала куратора, который осуществлял связь с устроителем религиозной организации.

Устроитель церкви за двадцать лет своей работы в религиозной организации "Церковь Последнего Завета" общался с тремя кураторами - офицерами ФСБ. За это время ни у одного из них не возникало даже намёка на имеющееся психологическое насилие над людьми, живущими в общине, а ведь сотрудники ФСБ по долгу своей службы обязаны отмечать такие факты. Тем более, что психологическое насилие является нарушением конституционных прав граждан.

Более двух десятилетий сотрудники ФСБ досконально изучали книги "Последний Завет", аудио- и видеозаписи встреч Виссариона. Всё это находилось и до сих пор находится в открытом доступе.

Сейчас основателя учения и двух его учеников обвиняют в психологическом насилии над людьми с 1993 по 2020 год, а ведь всё это время за ними наблюдали и проверяли серьёзные организации: Минюст, ФСБ, прокуратура и полиция. За это время из Общины не поступило ни одной объективной, документально зафиксированной жалобы, не зафиксировано ни одного потерпевшего.

Кому и зачем вдруг стало выгодно именно сейчас закрывать общину, преследуя основателя духовного учения, и кто за этим стоит - ещё предстоит узнать, пока есть лишь догадки.

Кто и кому нанёс вред?

В прошедшем сентябре исследования материалов дела судом не начались. Судья повторяла предыдущие решения - по продлению содержания под стражей и продлению ареста денежных средств свидетеля Д. Сафронова.

- Несмотря на обилие нечистоплотности и беспринципности, убедительно продемонстрированных представителями следствия и правосудия за эти два года нашего заточения, я всё же питаю надежду, что на этом начавшемся судебном процессе благоразумие восторжествовать сможет,- выразил надежду на первом заседании 1 сентября Виссарион.

Оглашение постановления суда укрепило надежду. Это первый из судей за прошедшие два года судебных заседаний, кто подробно обосновал своё решение, а именно - о необходимости проведения судебного заседания в закрытом режиме. Участники процесса впервые увидели попытку начать рассуждать и опираться хоть на какие-то, пусть и неубедительные, факты вместо того, чтоб просто соглашаться с прокурором.

Прокурор А. А. Овчинникова заявила о необходимости закрытого судебного процесса, и это единственное решение в сентябре на прошедших четырёх заседаниях, принятое судьёй Олесей Александровной Пименовой, известное на этот час. Нет худа без добра. Благодаря такому решению теперь полностью исключается возможность у предвзято настроенных журналистов выхватывать удобный для себя фрагмент из происходящего на суде.

Подводя итоги первого месяца, в котором проходило рассмотрение уголовного дела по существу в отношении С. Торопа (Виссариона), В. Редькина, В. Ведерникова, напомню, что общее обвинение состоит "в создании некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан и причинении тяжкого и среднего вреда здоровью".

По предъявленному обвинению в деле 21 потерпевший: одному якобы нанесён средний вред здоровью, пятерым - тяжкий, остальным - моральный вред. На языке уголовного кодекса обвинение выглядит так: часть 1 статьи 239, пункты "а", "б" части 3 статьи 111, пункт "г" части 2 статьи 112 УК РФ.

Дополнительное обвинение предъявлено Ведерникову - в мошенничестве в особо крупном размере, что предусмотрено частью 4 статьи 159 УК РФ. Согласно выводам следствия, в период с 2017 по 2019 год он, якобы используя служебное положение, потратил часть денежных средств, выделенных государством, на частную школу "Истоки", где являлся директором, для своих личных нужд.

Насколько я знаю, государство частной лицензированной школе покрывает половину затрат. Директор, он же и учредитель, изыскивает и обеспечивает финансирование половины всех затрат самостоятельно. Но прежде чем выделить средства, министерство образования тщательно проверяет бухгалтерию школьного учреждения на предмет рационального и целевого использования денег за предыдущий учебный период.

Как могло министерство образования, по версии следствия, стать потерпевшим от действий Ведерникова, если отчётность за полученные средства на организацию учебного процесса осуществлялась по закону и в ней не выявлялись нарушения?

Изначально школа существовала полностью за счёт общины. С момента её создания - с 1996 года - педагоги работали, исходя из осознания важности правильного воспитания и обучения детей. Их методика и подход к образованию не шли вразрез с государственной программой. Дети получали аттестаты наравне с детьми, обучающимися в государственных школах, а к показателю уровня знаний добавлялись навыки владения ремёслами и рукоделием, а также развитие творческих способностей.

Педагоги стали получать зарплату, находясь в общине, часть её они добровольно тратили на содержание и развитие школы. И теперь это ставится в вину Ведерникову.

Судье достаточно мнения прокурора?

Согласно выдвинутым обвинениям, сроки заключения можно предположить серьёзные. Но обращу внимание на то, что конструкция обвинения построена весьма специфично. Пострадавшим, согласно нормам закона (УПК), предстоит доказывать в суде, как именно им приносили моральный вред и причиняли вред их здоровью.

На чём будут основаны их доказательства, если, кроме Д. Кистерского, все они не живут в общине? Они беспрепятственно покинули её, причём некоторые - более 10 лет назад. Те, кто имел собственную недвижимость, так же беспрепятственно продали её.

Даже сейчас, в разгар судебных разбирательств, которые могут послужить началом попытки "разогнать" общину, желающих поселиться в деревнях, где в основном проживают последователи, по-прежнему много. Купить недвижимость хотят больше людей, чем желающих её продать.

На первом заседании все адвокаты и подсудимые, и даже один из потерпевших заявили ходатайства проводить открытые судебные процессы. Но судья прислушалась лишь к прокурору, которая, прежде чем выразить это мнение, попросила 15 минут на перерыв. Это было похоже на согласование. Возникло ощущение, что её смутило выступление Кирилла Климова, заявлявшего о необходимости проведения открытого суда.

А для чего тогда спрашивать мнение всех участников суда, если можно было просто спросить одного прокурора, чьё мнение, даже при наличии неубедительных аргументов, стало решающим?

Закрытое разбирательство в суде необходимо, если открытое может привести к разглашению государственной или иной (медицинской) тайны. Согласно обвинению, потерпевшим причинён вред здоровью в виде возникновения у них психических расстройств, что и является врачебной тайной, охраняемой федеральным законом.

Есть интересный нюанс. В период с 2020 по 2021 год в Красноярске проходил открытый административный процесс, связанный с ликвидацией Церкви Последнего Завета, который, кстати, возобновился 11 октября 2022 года. В нём наличие психических расстройств у тех же самых потерпевших является одним из основных аргументов обвинения. Но там все медицинские экспертизы, все формулировки и диагнозы были доступны. С ними мог ознакомиться любой желающий. Почему-то в прошлом году эта информация не являлась медицинской тайной, охраняемой законом.

Единственная причина, по которой процесс закрывается, безусловно, целиком,- это обеспечение безопасности участников судебного разбирательства. Но по этой части прокуратура так и не представила никаких конкретных, фактических обстоятельств.

"Ряд потерпевших и свидетелей по уголовному делу давали показания, изобличающие участников событий, в связи с чем безопасность участников судебного разбирательства может быть поставлена под угрозу" - такая формулировка прокурора не даёт никакой конкретики. Весь список якобы потерпевших и свидетелей давно известен всей общине, так же, как и суть самих претензий.

"Община людей мне не является чужой"

Общаясь в социальных сетях, сам Дмитрий Кистерский обратился к своим собратьям в общедоступном чате "Любовь к Истине" в июле 2022 года:

"Ни на кого, ни за что не в обиде. Ведь верю, что поступаете искренне, как сердце ваше велит. Никому из вас не желаю зла и всегда стою за вас горою".

"Человека нельзя удалить из Сердец наших! Я всё равно всегда с людьми. Всех сердечно обнимаю!"

"Община людей мне не является чужой. Я с вами 22 года прожил рядом. И мне не безразлична судьба этих людей".

"Огромная и лучшая часть моей жизни прожита среди Вас. И прожита достойно..."

В деревне, где живёт Дмитрий, насколько я знаю, к нему относятся нейтрально.

- Он сделал свой выбор даже после всего того, что знал и видел в общине. Очевидно, он посчитал своим правом так поступить,- грустно отзывались о нём соседи, отвечая на вопрос об их отношении к его поступку в отношении Виссариона и учеников.

Более того, Виссарион в одном из писем из СИЗО объяснил, как применить христианскую заповедь в отношении к гонителям:

"Любовь к врагам, прежде всего, подразумевает те праведные усилия над собой, когда вы не станете позволять себе осуждать гонящих и ненавидящих вас, когда не станете всячески проявлять свою неприязнь к ним, когда в случае, если они окажутся в нужде, угрожающей их здоровью и жизни, станете стараться оказать им посильную помощь, при этом не напоминая о свершённых ими ранее неприятностях".

Может, главная причина закрытия процесса кроется в понимании полной безосновательности и нежелании того, чтоб курьёзность обвинения была предана огласке? Живущие в общине заинтересованы в том, чтобы все знали правду.

Что на самом деле может хотеть скрыть от общественности сторона обвинения - наталкивать на размышления начал потерпевший Кирилл Климов, когда 1 сентября в коридоре суда достаточно громко возмущённо пытался рассказать корреспонденту неизвестного мне канала историю о своём новом диагнозе.

Примечательно, что эта история так до сих пор никем не опубликована. Возможно, это был "предвзято настроенный корреспондент", который не ожидал такого поворота от потерпевшего.

Вспомнилось мне и выступление мамы Кирилла - Ольги Климовой - в Кемеровском суде по изменению территориальной подсудности. Неожиданно для прокурора она как опекун своего сына потребовала суд пересмотреть и исправить психологическую экспертизу, которую провели по требованию следствия в рамках уголовного дела.

В городе Томске за 10-15 минут был поставлен новый диагноз, позволяющий принудительное медикаментозное лечение, диагноз, лишивший возможности устроиться на работу.

"Поэтому пусть сидят в СИЗО..."

В Новосибирске Кирилл сам выступал на заседаниях, когда ему предоставляли слово. Первое, что он заявил, как это ни странно,- ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору в связи с наличием грубых нарушений со стороны следствия.

Он рассказал, как следователь заставлял его подписывать протокол допроса, в котором были ответы на вопросы, которых он не давал. В нарушение статьи 302 УК РФ следователь принуждал к даче показаний, удерживая его в комнате, где осуществлялся допрос, до десяти часов вечера. Незаконные действия следователя вынудили потерпевшего позвонить в полицию! Эти слова прозвучали в суде.

Но самое интересное выяснилось позже. В протоколе судебного заседания эти важные сведения оказались почему-то не зафиксированы, как и другие факты незаконных действий со стороны следствия. И это возможное недоразумение случилось уже в самом начале судебного процесса, когда внимание особенно сконцентрировано на таких деталях.

Представляете, сколько будет неудобной информации, когда массово начнут выступать свидетели? Конечно, адвокаты составили жалобу на зафиксированное в ходе судебного процесса нарушение, теперь ждут реакцию.

На последнем заседании, когда судья попросила Климова высказать своё мнение по поводу продления меры пресечения подозреваемым, он снова начал говорить о психиатре из Томска, поставившем за 10 минут серьёзный диагноз, что этого времени критически недостаточно для выявления шизофрении. Он просит вернуть ему прежний диагноз, поскольку хочет иметь возможность устроиться на работу и жить без опекуна, самостоятельно. Такой поспешный диагноз специалиста-психиатра явно негативно повлиял на жизнь Кирилла, якобы законно лишив возможности обеспечивать себя самостоятельно.

Потерпевший заявил также о необходимости оставить без изменений меру пресечения всем троим подсудимым, поскольку сам сидел в Новосибирске, считает условия там нормальными. Сказал и о том, что считает главной профессией обвиняемых - воздействовать на людей.

- Поэтому пусть сидят в СИЗО. И если дочки Редькина живут сейчас без папы, то это даже неплохо, потому как девочкам лучше быть с мамой,- так закончил своё выступление Кирилл.

Начатое в конце сентября оглашение обвинительного заключения по уголовному делу, возможно, будет проходить весь октябрь, поскольку это несколько томов печатного текста. В октябре запланированы четыре заседания, и не исключается вероятность, что могут начаться допросы свидетелей со стороны обвинения и защиты.

Прокуратура настаивает на ликвидации

11 января 2023 года у подсудимых истекает законный, регламентированный срок продления содержания под стражей. Оснований снова законно продлить меру пресечения свыше 30 месяцев, уже, по идее, быть не должно.

Поэтому суд будет обязан вынести решение либо об изменении меры пресечения, отменить содержание под стражей, либо принять решение непосредственно по уголовному делу. При этом, несмотря на очевидный в таком случае плотный график, в ноябре у судьи уже запланирован отпуск.

По предположению адвокатов, учитывая объёмы дела и количество свидетелей, процесс будет длиться не меньше года, а скорее всего - два. Это похоже на отработанную тактику следствия: чем дольше подозреваемый находится в СИЗО, тем больше вероятность, что он во всём признается сам. То есть выполнит работу за следователя. Но следствие уже закончилось, суд будет рассматривать сформулированные аргументы и доказательства сторон и на основании этого выносить собственное решение.

Может, затянутый процесс нужен, чтобы подстраховаться, если обвинение таки окажется несостоятельным? Тогда срок по формальному обвинению можно будет засчитать на проведённый под следствием и разойтись, не обременяясь извинениями.

...Хочу отдельно отметить, что в Красноярском краевом суде после полуторагодового приостановления возобновилось рассмотрение дела о ликвидации Церкви Последнего Завета. Суд назначал социолого-религиоведческую экспертизу по делу о ликвидации ЦПЗ, при этом возложил оплату на стороны и приостановил дело до получения экспертизы.

Апелляционный суд, следуя доводам жалобы, указал, что для этого не было оснований, поскольку экспертиза назначена по инициативе суда, ЦПЗ о ней не ходатайствовала и согласия на оплату не давала. Тогда 18 июля 2021 года Пятый апелляционный суд общей юрисдикции в городе Новосибирске по жалобе защиты ЦПЗ снял обязанность оплаты экспертизы с ЦПЗ и прокуратуры.

Сама экспертиза, заказанная в СФУ прокуратурой, 11 октября 2022 года поступила в суд. Прокуратура указала, что полностью согласна с поступившим заключением судебной экспертизы и, возможно, уточнит иск в части оснований.

17 октября 2022 года в Красноярском краевом суде продолжилось рассмотрение дела о ликвидации ЦПЗ. Прокуратура заявила уточнённые исковые требования, из которых исключён ряд оснований иска, заявленных первоначально. Прокуратура опиралась на новое заключение экспертизы, подготовленной СФУ.

Для их изучения и подготовки подробных возражений суд объявил перерыв в процессе до 21 октября 2022 года.