ТЕМА:

ТЕМА:

Глас народа

451 15:05, вчера

Памяти Эдуарда Русакова

Прошу принять этот файл-воспоминание об Эдуарде Русакове. Царствие ему Небесное! 

Господи, прости наши души грешные!

Аминь

Николай Ерёмин.

РУСАКОВУ СОНЕТ НА ТОТ СВЕТ

Вот и осень наступила -

Вдруг, всерьёз, без дураков...

- Ах! - И умер...- Где могила?-

Друг мой Эдик Русаков.

Он - прозаик. Я - поэт.

Но для нас могилы нет!

Есть осеннее пространство...

Миг и вечность... Глубь и высь...

Воля. Рабство и тиранство.

Ах! Сошлись - и разошлись,-

По дороге в рай и в ад

Наблюдая звездопад,

Новой жизни благодать...

Дай Бог встретиться опять!

12 сентября 2024 года

ИЗ ЛИТЕРАТУРНОГО ДНЕВНИКА

КАК СЕЙЧАС ПОМНЮ

Юбилейное письмо РУСАКОВУ в честь 80-тия.

Здравствуй, дорогой мой друг Эдик, Эдик-медик, как любили называть тебя дочки мои Алина и Екатерина, когда ты бывал у нас в гостях.

Здравствуй, дорогой Эдуард Иванович! Крошка Эдди! Как любили называть тебя Шурик Фёдоров, Серёга Бывальцев и Валера Царёв...

Пишу тебе из глухой таёжной сибирской деревеньки, где по завету классика Льва Николаевича Толстого впадаю в старичество, занимаясь посильным умственным и физическим трудом. Мне 79.

Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит...

А тебе 31 октября текущего 2022 года стукнет 80!

Не забыл? Пригласишь на юбилей? Напоминаю.

Потому что помню, как познакомила нас красавица Люда Ермолаева, с удивлением воскликнув:

- Живёте в одном доме, в соседних подъездах, пишете рассказы и стихи - а до
сих пор не знаете друг друга!

Помню, как приветливой улыбкой встретила нас мама твоя Елена Васильевна...

И ты в честь знакомства подарил мне томик Бориса Пастернака «ПОВЕРХ БАРЬЕРОВ» и надписал «Коле - Эдик». А внутри - вкладка, и на ней - нарисованный тобою стилизованный портрет поэта и музы его.

Как сейчас помню, был я тогда студентом филфака пединститута, а ты студентом медицинского.

Это под твоим влиянием я, бросив пед, поступил в мед.

Помню номер газеты «Медик», где над подборкой моих стихотворений был твой рисунок, изобразивший меня в прикиде Лермонтова, уж очень я походил на Михаила Юрьевича со своими усиками - в профиль и анфас.

Помню, как ты увлёкся психиатрией и заманил меня на заседание кружка психиатров, где мы зачарованно слушали доцента Дмитрия Власовича Афанасьева - очки, бородка - который каждое научное предположение заканчивал так: «Замнём для ясности!»

Как сейчас помню: Енисей, Остров отдыха. Полузатопленный теплоход. И ты, студент, работаешь при нём ночным сторожем, чтобы, не дай Бог, не уплыл он никуда! А тебя сменяет дневной охранник Володя Брытков, грузчик Бурмата, и читает отрывок из своего философского трактата под названием «Будем как дети!»

Помню, как по распределению три года отрабатывал ты в Тинской психобольнице барачного типа, в Нижнеингашском районе, а я наезжал к тебе в гости и пел, подыгрывая на гитаре посвящённую тебе песенку:

Почему-то я тоскую,

Непонятно, почему...

Но когда вернусь в Тинскую,

Я, наверно, всё пойму:

Сумасшедшие в палатах,

В окнах - белая тайга...

Ах, палаты тесноваты,

А тайга - на тыщи га...

Помню первую твою книгу «Конец сезона».

Помню рассказ «Мой папа - японский шпион».

Помню, как нас принимали в Союз писателей СССР. Вместе с фронтовиком Иваном Владимировичем Уразовым, ответственным секретарём альманаха «Енисей», прославлявшего на весь Красноярский край наши имена...

Помню, как он, Ванечка, автор книги «Юность моя фронтовая», вдохновенно играл, когда нас приняли в СП, на своей фронтовой флейте...

Помню, как в городе засветился из Казани Роман Солнцев, стихи которого в журнале «Молодая гвардия» и в "Литературной газете" одобрили тогда Константин Симонов и Андрей Вознесенский.

Как с Виктором Петровичем Астафьевым организовал Роман издание журнала «День и Ночь», где мы частенько печатались.

Счастливые времена! Сквозь которые прорывался напряжённо-тревожный голос поэта - физика и лирика:

Я душу устал выставлять напоказ,

Отдав предпочтенье иронии, смеху...

Опять задыхаюсь я, как водолаз,

Которому шланг пережали сверху...

Или:

Романтики! Творцы истории!

И что же мы себе устроили?

Это он говорил по поводу цензуры, которая, помню, изрядно потрепала и твою первую московскую книгу...

Помню, как мы приходили в мастерскую увлечённого работой гениального художника Андрея Геннадьевича Поздеева, когда это позволяла нам его муза, преподаватель вечерней школы, Валентина Михайловна, ласково называвшая его Андрюшенькой и оберегавшая вдохновение мастера.

Посреди мастерской из небытия возникали шедевры «Сотворение мира», «Пир
шутов», «Чёрная дыра» - и я под впечатлением записывал в блокноте:

Художник пишет «Чёрную дыру»,

Он днём и ночью в Космосе витает...

Он хочет знать, чего никто не знает,

Что неподвластно кисти и перу...

Да, как сейчас помню, это было время Больших ожиданий, по выражению Константина Паустовского. Отмена цензуры. Провозглашение свободы слова. Визит Президента в Овсянку к писателю Астафьеву, после чего у Виктора Петровича вышло Собрание Сочинений в 15-ти томах...

Ах! Да и только...

Слава Богу, альманах «Енисей» до сих пор выходит в свет... И журнал «День и ночь»

А все книги, которые ты издал, «Конец сезона», «Белый медведь», «Театральный бинокль», «Остров Надежды», «Очередь за счастьем», «Стеклянные ступени», «Ряд волшебных изменений», «Майский сон о счастье», «Пропуск в рай», - есть у меня с дарственными надписями.

Помню, ты как-то воскликнул: 

- Юбилей - это репетиция поминок.

Но потом опроверг это утверждение, перефразируя Маяковского: 

- Жизнь прекрасна, и это не удивительно!

Добавлю: и если захотеть, можно издать Собрание Сочинений в 15-ти томах... А можно - книгу «Избранное». Чего я от всей души и всего сердца и желаю тебе, мой дорогой друг, юбиляр Эдуард Иванович, Эдик-медик, Эдди!

До Новых встреч!

Николай ЕРЁМИН.

Красноярск - Кырск - Абаканск.

P. S. Прощание с Э. И. Русаковым состоится 14 сентября с 11 до 12 часов по адресу:  г. Красноярск, Ремесленная улица, дом 45/20, ритуальный зал № 3 (кладбище Бадалык).