Из почты "КР": "Тянули тыловую лямку, умирая за нас"

Всё дальше в прошлое уходят от нас годы войны. Годы немеркнущего подвига народа, отстоявшего мир на земле. Но воспоминания о войне бесценны, ибо основа каждой культуры -- это память о том, что было, это почитание предков, это раздумья, размышления.

Кажется, всё рассказано, всё написано. Ан нет! Много ещё в истории войны такого, о чём никто не писал и не рассказывал, а если писали и рассказывали, то очень мало.

Взять хотя бы трудовые армии. История их такова. В 1938--1939 годах наши краевые и районные начальники, не желая отставать от "центральных" в плане выискивания "врагов народа", стали судить людей, лишать их свободы, которой они и так не имели. За всякий пустяк -- за порванную газету с портретом Сталина или с текстом о нём, за невольную ругань, за утопленную случайно лошадь -- судили. Даже за то, что рано выпал снег и не успели убрать урожай.

И таких "врагов народа" были тысячи, и девать их было некуда. А на правом берегу Енисея в Красноярске ничего не было, кроме леса. Вот и стали перед войной строить лагеря для заключённых. А тут война, и правый берег стал полигоном для людей трудовой армии, где был букет "наций".

С бешеной скоростью стали появляться военные заводы. На людей смотрели как на человеческий материал. Кругом голод, никакой медицины, всё засекречено, ни живой, ни почтовой связи. Люди умирали бараками.

Примерно в 1943--1944 годах находился в трудовой армии и мой отец, уроженец села Рождественского Казачинского района Яков Фёдорович Варыгин. Там он и умер, а где похоронили его -- неизвестно.

В родном колхозе имени С. М. Кирова он был в разное время и председателем, и бригадиром. Даже возглавить райисполком ему предлагали, но не согласился. "Не могу говорить -- белое, когда вижу чёрное",-- ответил он чиновникам, приехавшим его уговаривать.

Разговор этот окончился плачевно. Рано утром отца вынули из петли еле живого. Во дворе собственного дома он решил покончить с жизнью.

Об этом я узнал сравнительно недавно из воспоминаний ныне покойного ленинградского журналиста Алексея Кириллова, напечатанных в 1989 году в журнале "Наш современник". В те же 30-е годы Кириллов был выслан в село Казачинское по делу Кирова. Работал он уполномоченным по колхозным делам и хорошо знал моего отца.

Отец был великий книголюб, сочинитель, прямой и честный, не боящийся говорить правду, всецело отдававший себя людям и делу. К началу войны здоровье его уже было надорвано, но, несмотря на это, после крутого разговора с начальством он оказался в трудовой армии -- в 56 лет.

А там со здоровьем не считались. Кроме голода, была ещё и большая физическая нагрузка, тем более что он работал на строительстве военных заводов. Как и многие другие, умер Яков Фёдорович честным бойцом тыла, оставив в глухом сибирском селе большую семью на попечение старшей дочери Галины Яковлевны (мать умерла в 1940 году).

Теперь трудно судить, кто прав, кто виноват, наверное, время диктовало свои законы. На месте том, где трудились и умирали тысячи людей (и русские, и немцы, и другие), по всей видимости, находится сейчас торговый центр.

Здесь жил мой старший брат Борис Яковлевич и, может быть, каждый день ходил дорогой, по которой когда-то передвигался мой больной, многострадальный отец -- Яков Фёдорович Варыгин. Таких, как он, было много, и все они приближали нашу Победу.

Дорогие труженики, мы помним вас! Больные, голодные, полураздетые, вы добросовестно делали своё дело, в поте и нужде безропотно тянули тыловую лямку, умирая за нас. Вечная вам память, бойцы трудового фронта! Вечная тебе память, отец!

Юрий ВАРЫГИН.

Казачинское.