Журналист и время: “О тех, кого помню и люблю...»

В журналистику я вошла благодаря счастливому стечению обстоятельств. Если развал Советского Союза и поиски лучшей доли на исторической родине можно считать таковыми.

С мечтой о любимой профессии

Когда-то я училась на юриста, но к окончанию юридического техникума коррупция на юге Казахстана, где я родилась и выросла, достигла такого уровня, что покупались не только места в детских садах, вузах и техникумах, но и вакансии в учреждениях и на предприятиях. В моём городе с отличным дипломом, но без протекции, о работе по специальности можно было не мечтать.

На несколько лет моими основными профессиональными орудиями стали швабра и ведро с тряпкой. Изо дня в день я драила многометровые спортивные залы, помогала старшей сестре ухаживать за тяжело больной мамой, заботилась о муже и маленьких детях. В свободное время бегала по местным редакциям, пытаясь пристроить небольшие рассказы.

Когда Казахстан объявил о собственной независимости, государственным языком стал казахский, русский получил статус языка межнационального общения. Проблемы, появившиеся в бывшей союзной республике, усугублённые национальной политикой нового казахстанского правительства, приобрели поистине гипертрофированные черты.

Началось утеснение не титульной нации - бытовое, национальное, финансовое, служебное, культурное. Жить стало невыносимо. При малейшем несогласии русских и других народностей с проводимыми в республике реформами отовсюду слышалось одно и то же: "Не нравится? Езжайте в Россию!.." Так с одними чемоданами мы оказались на Крайнем Севере.

Как после стихийного бедствия, в одночасье уничтожившего всё нажитое, приходилось начинать с нуля. Сколько порогов пришлось обивать в поисках работы... Кому-то из начальства не нравилось отсутствие российского гражданства, хотя в начале девяностых на "неправильное" гражданство кадровики почти не обращали внимания (если, конечно, ты не претендовал на государственную службу). Другим просто не по вкусу пришлись соотечественники из бывших союзных республик.

Но в большинстве случаев руководителям предприятий и учреждений, куда я приходила на "смотрины", не нравилось, что по основной профессии у меня не было трудового стажа. Да и откуда ему было взяться, если долгие годы я жила в обнимку с ведром и шваброй, а не с Гражданским и Уголовным кодексами. А тут ещё проблемы с пропиской: на работу не брали из-за её отсутствия, прописку не давали из-за того, что не было работы. Замкнутый круг. Ходили мы по этому кругу три месяца.

Кое-как формальности удалось утрясти, сначала муж устроился на работу, потом я начала зарабатывать деньги. Опять-таки выручило ремесло, которым кормилась долгие годы, только швабру пришлось сменить на веник. Устроилась в жилкомхоз уборщицей лестничных клеток в жилых домах. Вручили мне совок, ведро с веником, дали список домов, в которых предстояло мести подъезды... Но если домочадцы решили, что я забыла о мечте найти что-то более интересное, они ошибались.

Работу я заканчивала примерно в начале пятого. Жили мы тогда Дудинке в общежитии на улице Островского - недалеко от тех домов, куда я ежедневно наведывалась для уборки подъездов. Быстренько сбросив с себя рабочую экипировку, облачившись в чистую одежду, отправлялась на поиски работы.

Я бы, наверное, ещё долго так ходила, если б на Таймырском телевидении не появилось объявление о поиске корреспондента или любого даровитого человека, желавшего обучиться азам журналистской профессии. Я отправилась по указанному адресу.

"Без опыта работы не берём..."

...В одном из кабинетов государственной телевизионной и радиовещательной компании "Таймыр", разместившейся в пристроенном к жилой пятиэтажке помещении, сидели три серьёзные дамы. Вопросы задавали те же, что везде: откуда приехала, где работала, что умею делать, плюс к обычным - имеется ли опыт в журналистике?

К тому времени единственным моим опытом были несколько литературных публикаций в казахстанской прессе. Однако похвастать ни одной из них я не могла - уезжали мы в большой спешке, взяли самое необходимое - документы, немного одежды и денег. О газетах даже не вспомнилось.

Дамы посовещались. Позже я узнала, что это были директор информационной службы ГТРК "Таймыр" Галина Кожевникова, директор радиовещания Ольга Рынковая и директор социально-экономических программ телевидения Елена Кантария (все трое, к сожалению, уже покинули этот мир).

Посовещавшись, дамы предложили мне попробовать себя... в другом месте, например, в газете. Тут же не поленились позвонить в редакцию, которая находилась через дорогу. На моё счастье, оттуда ответили: без опыта работы не берём.

И тут Галина Кожевникова предложила своеобразное испытание: мне поручили подготовить сценарий передачи для радио или телевидения. Надо же было понять, гожусь я для журналистской работы или нет.

Тему будущего сценария предстояло отработать самостоятельно, как и подобрать предполагаемых участников передачи. Обнадёживало, что здесь не интересовались пропиской и гражданством, а когда заикнулась об этом, махнули рукой, давая понять, что этими вещами меньше всего озабочены. Были бы способности к работе.

Поскольку я почти весь день бегала по подъездам с ведром и веником, работа над сценарием продвигалась туго. Тему я нашла довольно быстро, а вот с предполагаемыми участниками передачи возникла заминка.

Во-первых, в маленькой Дудинке меня как журналиста не знали, следовательно, не слишком доверяли. К тому же сама я мало кого знала, а потому трудно было понять, кто бы мог живо и увлекательно рассказать об интересующем меня предмете. А тему первой работы я выбрала довольно необычную: влияет ли имя на характер человека?

Надо сказать, никаких подсказок типа: кого пригласить в собеседники, какие вопросы задавать, дамы-экзаменаторы не предложили. Рассчитывать приходилось на собственную интуицию и сообразительность.

К тому времени я уже решила, что это будет радиопередача. Мне мечталось работать на Таймырском радио, поэтому готовый сценарий предложила Ольге Рынковой. Текст она одобрила, дала диктофон, и я отправилась "по людям" - будущим героям передачи...

На радио я проработала без малого три года. Через несколько лет снова вернулась в журналистику. Но уже в газету.

Её отличала душевная щедрость

Пожалуй, из всех главных редакторов окружной газеты "Таймыр" (в прошлом - "Советский Таймыр"), с которыми мне довелось работать на протяжении пятнадцати лет, Галина Алексеевна Кожевникова единственная установила в редакции справедливые и понятные всем правила работы. Сверхурочные, выходные, праздничные, совместительство - всё это оплачивалось согласно трудовому законодательству по наиболее высокой ставке.

Другие редакторы в большинстве своём всячески пытались сэкономить на работниках - один ликвидировал все надбавки, другой старался отобрать льготный проезд (если не у работника, так у членов семьи), третий недоплачивал за совместительство или создавал такую ситуацию, когда работник вынужден был унижаться, буквально выпрашивая законную доплату (особенно это касалось корректоров, когда один из двух уходил в отпуск), четвёртый - не смущаясь откусывал у журналистов добрую часть гонорара под предлогом недоработки или ещё чего-то и так далее. Всего за время моей работы в газете главные редакторы менялись девять раз.

Галина Алексеевна Кожевникова - это целая эпоха в истории газеты, она многих помнила, о каждом могла рассказать что-нибудь особенное, в том числе о себе. Кстати, о себе - не благостные приглаженные истории, которые некоторые готовят специально на потребу читателям, подменяя ими настоящую жизнь,- а то, о чём иногда и вспоминать-то не хочется. Но это лишний раз доказывает, что перед вами незаурядная, сильная личность. Такие люди не всегда удобны - они честны и прямолинейны, но от этого ещё больше заслуживают уважения.

И ещё один штрих к портрету Галины Кожевниковой. Рассказывает её коллега по газете "Советский Таймыр" Валентина Заварзина:

"...Осень 1984 года. Меня свалила тяжелейшая простуда. Утром почувствовала, что даже встать не могу. Температура под сорок, дышу с трудом, боль в груди страшная. Вызванный доктор вынес приговор: двустороннее воспаление лёгких, надо срочно ложиться в больницу. Мой супруг Анатолий Левенко в это время был в командировке в Хатанге, а дома дети - 10 и 6 лет. Как их оставить одних? А эскулап твердит: "Я вас дома не оставлю". Звоню в редакцию. Прошу срочно отозвать Левенко из командировки и чтобы кто-нибудь присмотрел за детьми до его приезда.

В это же время редактору позвонил Анатолий из Хатанги и сообщил, что оттуда на другой день отправляется экспедиция Географического общества, которая будет делать облёт всех наших полярных станций. Он уже договорился, его берут с собой - нельзя, мол, упускать такую возможность!

Редактор Валерий Воробьёв срочно собрал коллектив, посовещались и решили: меня отправить в больницу, Анатолию продлить командировку, ничего не сообщая о болезни жены. А мы, дескать, здесь справимся... И вот тогда моих детей взяла к себе Галина Алексеевна Кожевникова (она тогда заведовала в газете отделом партийной жизни).

Две недели дети жили у неё - присмотренные, накормленные, ухоженные. Она их подготовила к ноябрьским праздникам, дочке к утреннику даже новое платье купила! Её сын Денис периодически приводил детей ко мне в больницу, чтобы не скучали. Благодарность Гале за это я сохраню до конца жизни.

Таня Малафеева - талантливая во всём, она ещё и актрисой была, играла в драмтеатре клуба Дудинского порта - ежедневно посещала нашу квартиру, кормила кота и поливала цветы. Володя Райш, наш водитель, возил мою дочку в детский сад "Морозко", который находился тогда в посёлке геофизиков. И каждый день кто-нибудь из коллектива навещал меня в больнице. Такой вот был коллектив, все радости и беды вместе" (Таймыр, N 76, 7.07.2017 года).

Коллектив сплочённый, нет слов, но кормить кота, поливать цветы, развозить на служебной машине детей в школу и садик, согласитесь, несравнимо с тем, что взять к себе на две недели чужих детей и заботиться о них, как о собственных. На это требуется не только мужество, но и душевная щедрость, которой Галина Алексеевна, судя по всему, была наделена с избытком, хотя внешне это никак не проявлялось. Она была строгим руководителем.

Шанс продолжить творческую биографию

До середины девяностых редакция газеты "Таймыр" занимала два этажа трёхэтажного здания, отстроенного рядом с типографией. Коллеги рассказывали, что возводилось оно на паях с рыбинспекцией, обосновавшейся на первом этаже.

В 1982-м, в год своего 50-летия, газета, находившаяся на пике популярности у населения, справила новоселье. А спустя пятнадцать лет, к 65-летнему юбилею, из здания редакции пришлось выехать - накопились долги по коммунальным платежам, нечем стало платить зарплату. Останься в газете редактор, при котором строилось это здание, его наверняка удалось бы сохранить за редакцией, но в 1982-м он уехал в Красноярск. Случилось то, что случилось. Надо было жить дальше.

В середине девяностых зарплату не платили месяцами. По этой причине из редакции ушли многие журналисты. Оставшимся приходилось подрабатывать на стороне - нечем было кормить семьи. Галина Кочкарёва, работавшая в то время корректором, вспоминала:

"Зарплату не платили, а у меня сын - школьник. Что делать? Устроилась в продуктовый ларёк. Днём работала в редакции, вечером шла торговать. Появилась возможность брать продукты в счёт зарплаты - хлеб, молоко, макароны, тушёнку..." (Кочкарёва Г. В., личное сообщение, 2002 год).

К концу девяностых от былой журналистской представительности не осталось и следа. В штате редакции работали пятеро журналистов (вместе с пишущим главным редактором), фотокор, плюс внештатный корреспондент в Хатанге. В Диксонском и Усть-Енисейском районах не смогли завербовать внештатных авторов.

У редакции положение было аховое - ни денег, ни собственного помещения. Надо было выправлять финансовое положение, заинтересовать сотрудников перспективами. Да и у типографских рабочих виды на будущее были не самые радужные. Перевод газеты на компьютерную вёрстку делал лишним наборный цех, в связи с чем несколько человек автоматически лишались работы. Но время диктовало свои условия. Технический прогресс неумолимо вытеснял из производства старое печатное оборудование, в небытие уходили многие полиграфические профессии.

В августе 2000 года я оказалась газете "Таймыр", которую года за полтора до этого возглавила Галина Кожевникова. Повторюсь: как руководитель, Галина Алексеевна была человеком достаточно жёстким, но отзывчивым. В газете, на радио и телевидение не редкость пьющие журналисты (а где их нет?). Оступившемуся сотруднику она давала шанс. Могла также приютить гонимого, если знала, что человек обладает творческим потенциалом, давала возможность реализовать себя.

Так случилось со мной - после налоговой, где меня сначала сократили, а после восстановления через суд (до сих пор не знаю, зачем я это сделала) стали буквально гнобить. Дошло до того, что я потеряла всякую веру в себя, чего не случалось со мной и в голодные девяностые, когда мы сидели без копейки. Так было с Ириной Околёсновой, журналисткой ГТРК "Таймыр", которая подалась в "Норильскгазпром" (думаю, за перспективой и большой деньгой) и не прижилась там.

По своему душевному складу я не приспособлена для работы в новообразованиях типа пресс-служб, но и вернуться на радио не могла - вакансий не было. К тому же на радио соблюдалось негласное правило: "ушла - умерла" (то есть умерла для радио), о чём мне немедля напомнили, когда я заикнулась о возвращении.

Попросилась в газету, и Галина Кожевникова, зная о моём бедственном положении, согласилась принять на работу. Дала шанс продолжить творческую биографию.

После налоговой инспекции мне больше года понадобилось для собственной психологической реабилитации. Часто приходилось преодолевать внутреннее сопротивление, чтобы заставить себя пойти против устоявшихся правил, до конца отстаивать собственную позицию. Заставляла себя не трусить, задавая высокопоставленным чиновникам неудобные, малоприятные для них вопросы. Этого требовала профессия, этого ждали читатели.

Не стану скрывать: когда в 2002 году Галина Алексеевна Кожевникова ушла в городскую администрацию - её назначили главным редактором корпоративного журнала, учреждённого городской администрацией, а также начальником отдела по связям с общественностью и СМИ - наши отношения несколько испортились. Думаю, в большей степени из-за того, что она очень болезненно реагировала на любые проявления непрофессионализма в журналистской профессии. И все публикации мерила этой меркой.

Я обижалась. Мне трудно было быть объективной. Я начинала журналистский путь на волне всего того, что вошло в нашу жизнь с развалом страны. Журналистского образования у меня не было (нет и теперь), а хотелось браться за такие темы, о которых раньше не принято было говорить. Зачастую шла против устоявшихся норм и правил. Не все коллеги одобряли метод моих расследований, считая его непрофессиональным, дилетантским, в том числе и Галина Кожевникова. Теперь-то всё это кажется обычными профессиональными разногласиями, не более. А тогда...

"Размеров бедствия не представляла"

На определённом этапе именно Галине Алексеевне Кожевниковой принадлежала ключевая роль в становлении нового предприятия - редакционно-полиграфического комплекса "Таймыр". Но об этом она сама расскажет:

"В середине апреля 1999 года меня вызвал тогдашний губернатор округа Геннадий Павлович Неделин (в администрации Таймырского автономного округа я возглавляла комитет по взаимодействию с представительными органами власти, общественными организациями и средствами массовой информации) и предложил занять должность директора окружного государственного унитарного предприятия "Редакционно-полиграфический комплекс "Таймыр". На раздумья дал три дня. Они меня, эти раздумья, просто извели. Наконец, муж сказал: "Бог не выдаст, свинья не съест. Попробуй". Таким вот образом я вернулась в родную газету.

Всех размеров бедствия я просто не представляла. Предыдущий редактор, он же директор унитарного предприятия, Сергей Геннадьевич Листгартен, мой соратник по Неделинскому штабу, видно, устав бороться с разрухой, уехал в отпуск с трудовой книжкой на руках и больше не появлялся.

Мне досталось очень тяжёлое наследство. Все счета предприятия были заблокированы, заработную плату работники типографии и редакции получали по исполнительным листам после суда, долги составили более трёх миллионов рублей - в налоговую, в Пенсионный фонд, в Фонд медицинского страхования, а также предприятиям жилищно-коммунального хозяйства и энергетики.

Заканчивался срок лицензий на производство типографской продукции и выпуск газеты, надо было ехать за ними либо в Москву, либо в Иркутск. Я выбрала Иркутск, в котором училась и прожила пять лет. И не прогадала - попала к своему бывшему однокурснику, который в качестве заместителя регионального комитета по печати быстро оформил все необходимые документы.

Дома меня ждали представители санитарно-эпидемиологической службы и пожарники, и, конечно, обнаружили массу нарушений, устранение которых требовало средств и времени. Мало того, статус нашей санэпидемстанции не позволял дать "добро" некоторым типографским операциям, пришлось обращаться к норильчанам, а это опять время и дополнительные расходы.

Думаю, сама форма - "государственное унитарное предприятие" - использована для экономии средств на содержание двух бедствующих организаций, времена-то какие были: всё разваливалось на глазах, старые формы производства стремительно устаревали, а новые только нарождались, их ещё только предстояло освоить.

Когда я пришла, редакция вновь ютилась в здании Дудинской типографии - содержать два этажа в новом здании редакция не могла, и Сергей Листгартен перевёл газету обратно, благо разрешения типографии уже не требовалось из-за совместной формы существования. Благодаря ему же появился первый компьютер - правда, не собственный, а взятый в аренду у Таймырской Думы. Но вёрстка газеты производилась уже не по ручному макету, а компьютерным способом.

Постепенно, как только в кассе бухгалтерии появлялись наличные (за объявления, рекламу, типографские заказы), мы ехали в Норильск с нашим юным компьютерным гением Алексеем Исмагиловым и покупали по частям (так дешевле) сначала один, потом другой, третий, четвёртый компы и переводили на компьютерный набор типографию и редакцию.

Здесь были свои трудности: коллектив типографии составляли женщины среднего и выше среднего возраста, и не все жаждали переучиваться. Предложение приняли только две из них, остальных набирали по объявлениям. Под компьютерный цех отдали "красный уголок", до этого заваленный всяким хламом.

Нас здорово выручала поддержка окружной администрации - так, управление здравоохранения задолжало нам за заказы около пятисот тысяч рублей и не торопилось отдавать долг. При этом мы в Фонд медицинского страхования задолжали чуть больше этой суммы. На этой основе и обменялись необходимыми банковскими документами. Не знаю, получился бы взаимно выгодный обмен без предварительной беседы медицинского руководства с тогдашним губернатором Г. П. Неделиным. И так по многим позициям.

С пониманием относились к нам и депутаты окружной Думы - и бюджет утвердили нужный, и компьютер свой мощный передали в собственность, и 80 тысяч выделили на аудиторскую проверку бухгалтерии. Постепенно мы отдали долги, от них остались только 12 тысяч рублей, не хватило нескольких рабочих дней до конца календарного года, чтобы выйти по нулям" (Кожевникова Г. А., письмо автору, Старый Оскол - Дудинка, январь 2020 года).

Не обрубайте связей с прошлым

Галину Алексеевну Кожевникову и после её ухода в администрацию города ещё долго поминали в редакции и типографии добрым словом. Ушла она, конечно, не по своей воле.

Эпоха масштабных перемен в газете началась в 2001 году с приходом нового губернатора Александра Геннадьевича Хлопонина. Олигарх, бизнесмен, человек горно-металлургического комбината "Норильский никель", мыслящий масштабно, на перспективу, он и Таймырский округ нацелил на такие же масштабные перемены.

Прекрасно понимая, что газета - мощное оружие в умелых руках (не зря во время предвыборной кампании возникла газета-однодневка "Бубен шамана"),- первым делом на должность главного редактора он назначил своего человека, москвича Владимира Ефимчика.

На первых порах новый губернатор округа заявил о якобы нерациональном использовании средств окружного бюджета и вполовину урезал чиновникам администрации дополнительные отпуска. Но вскоре численность чиновников администрации стала разрастаться с такой скоростью, что им перестало хватать места в одном здании.

Новый главный редактор Владимир Ефимчик, беря пример с губернатора Хлопонина, тоже призвал к экономии: всему коллективу редакции и типографии вполовину урезали дополнительные отпуска, которыми предыдущий главред Кожевникова компенсировала скромную зарплату при ненормированном рабочем дне, а полиграфистам - вредные условия труда. Теперь вместо 14 дополнительных оплачиваемых дней к отпуску нам полагалось лишь семь (вскоре и эти семь дней отобрал новый главный редактор Максим Радецкий).

Вместе с этим Ефимчик избавил журналистов от всякого рода надбавок - персональных, постоянных, временных, введённых предыдущим редактором. А полиграфистов лишил доплат за фальцовку (сгибание листов.- Прим. ред.) газеты. Теперь мы стали фальцевать её все вместе совершенно бесплатно.

Отметился Ефимчик ещё одним нововведением - разогнал всех внештатников, которые до этого кормились при газете. В бытность Галины Кожевниковой существовали такие правила: если внештатный корреспондент работает в редакции полный день или несколько часов (обрабатывает полученный материал, пишет информации, статьи), он наравне со штатными сотрудниками получает почасовой тариф. При весьма скромных гонорарах эти доплаты были существенными.

Эпохальная речь Ефимчика по поводу внештатников звучала примерно так: здесь вам не завод, станков нет и лишних рабочих мест тоже, нечего целый день торчать в редакции!

Лишив коллектив всех надбавок, а внештатников - добавки в виде почасового тарифа, Ефимчик увеличил гонорарный фонд редакции и сказал журналистам: зарабатывайте! Работникам типографии предложить было нечего, но редактора, это, похоже, не смущало. Сам же он раз в десять - пятнадцать дней летал в Москву к молодой жене, в семье родился маленький ребёнок и Владимир Ефимчик сильно скучал.

С уходом из газеты Галины Кожевниковой в редакции ушло в прошлое понятие о справедливой и достойной оплате труда. В бытность её главным редактором журналисты получали крошечный гонорар, но ненормированная напряжённая работа компенсировалась различными надбавками. Кроме того, все насущные вопросы производства и редакции решались сообща на коллективных собраниях.

Может быть, для кого-то это слегка и отдаёт излишним "советизмом", но это было время, когда каждый из нас действительно участвовал в делах предприятия, обсуждалась справедливость тех или иных надбавок за работу.

...Так уж сложилось, что многие северяне, покидая Таймыр в силу возраста или по каким-то иным обстоятельствам, нередко обрубают связь с прошлым, с давними коллегами и сослуживцами, словно переходят в иную реальность.

Галина Алексеевна Кожевникова ушла из жизни 10 сентября 2024 года на 75-м году жизни. Последние годы она проживала в городе Старый Оскол Белгородской области. И, к слову, была единственной, кто согласился поделиться со мной воспоминаниями. Светлая память тебе, дорогой учитель и коллега!

Ирина АПЛЕСНЕВА,

лауреат премии Союза журналистов России "За профессиональное мастерство".

Дудинка.

Фото из семейного архива Г. Кожевниковой.