В восьмидесятые годы прошедшего века Красноярский Академгородок жил как бы одной деревней. Вместе работали, отдыхали, делились проблемами, сажали деревья и помогали  друг другу. Жила у нас в доме 1 «А» интересная соседка Валя Кошкина. Когда то она была женой директора комбината в Монголии, потом развелась и растила одна двоих детей шести и двенадцати лет. Яркая, энергичная, всегда модно одетая (дублёнки тогда нам и не снились),  экстравагантная, она преподавала английский в Политехническом институте. Иногда могла забежать к кому- либо из соседей, попросить оставить ребёнка на часок - и приходила за ним на другой день.  

Я с ней познакомился следующим образом. Выхожу из дома, сажусь в машину - вдруг открывается дверь и на сиденье пассажира буквально влетает молодая модная женщина. Она скомандовала: «Скорее! Гони!! В Политехнический! Опаздываю!!! Ещё скорее!!!»  Подлетаю к институту,  она говорит «Спасибо,  до свиданья»- и убегает. Спросил как то соседей - «А кто это такая?»- «Так это Валя Кошкина, она всегда такая оригинальная». 

Прошли года, началась перестройка. Валя стала приходить к нам и со-седям просить хоть что  ни будь поесть себе и детям.  Брала любые продукты - старую крупу, проросшую картошку, хлеб, консервы.  Разговорились - оказалось, что с работы её уволили почему-то, жить не на что, устроиться преподавать никуда не может. Потом мои родители  и соседи рассказали, что у неё начались голодные обмороки. Отощала она, лицом осунулась, постоянно ходила по соседям с просьбами дать поесть ей и детям. Чувствовалась  в ней полная неприспособленность к жизни, страх за детей и непонимание, почему раньше было так, а сейчас всё стало эдак. 

Так дальше продолжаться не могло, пошёл я в администрацию Красноярска, где  губернатором был А.Ф. Вепрев. Времена тогда были демократичные, постовой милиционер просто спросил, к кому иду. Сказал, что к Эдуарду Ивановичу Русакову, который работал кем - то вроде советника по культуре  (мы с ним были давними знакомыми), и услышал в ответ: «Второй этаж налево, там написано».  

Захожу, в кабинете сидят двое - Алитет Немтушкин и Эдуард Русаков. К нему я пошёл, потому что по первой специальности он был врачом - пси-хиатром. Рассказал о проблеме с Кошкиной и стали мы держать совет - как быть в данной ситуации, что делать? 

Русаков предложил позвонить в психбольницу, они придут, обследуют и дадут пенсию по инвалидности. Предложение Немтушкина - обратиться в собес, они отведут Валю в психбольницу, а там оформят пенсию. «Страшно далеки писатели от народа» - подумал я. Пока пройдёт бюрократическая переписка, и Валя, и дети её от голода умрут. И не где ни - будь в Африке, типа Сомали, а в Красноярском Академгородке, цитадели Сибирской фундаментальной науки.  

И вдруг меня осенило. Спросил Алитета и Эдика - «А ведь здесь Роман Солнцев, он кем работает?». «Госсекретарь, пост высокий»- ответили они. «Идём к нему, плохого не скажет». «Идём» - решили единогласно. Пришли, стал я Роману Харисовичу проблему Кошкиной излагать.  «Всё ясно» - сказал он, выслушав меня. «Я давно её знаю, помочь надо, и срочно». Подумал минуту, снял трубку телефона, набрал номер и сказал. «Это Солнцев. Мне редактора «Красноярского рабочего». Здравствуйте. Пошлёте сейчас машину по адресу Академгородок, дом 1 А, квартира 55, заберёте там женщину по фамилии Кошкина с двумя детьми и отвезёте в свой профилакторий. Держать будете за свой счёт, пока не оформите пенсию. Выполняйте».  

Когда я приехал домой, Вали с детьми уже не было. Скоро она появи-лась счастливая – ей дали вторую группу инвалидности, и на свою пенсию она могла  хоть и скромно, но прокормить и вырастить детей до их вступления на самостоятельный путь.  

PS. Эту историю я вспомнил, когда сегодня мы с писателями открыва-ли мемориальную доску Роману Харисовичу Солнцеву на доме 1А в Академгородке.  Маленький факт из жизни. И Романа Солнцева, и Вали Кошкиной уже нет, но дети её живут.