Великая книга любви и печали

Мать выдающегося русского певца Дмитрия Хворостовского написала воспоминания - о своей родословной и начале пути любимого сына.

Это было недавно, это было давно

В ноябре 1995 года в газете "Красноярский рабочий" вышел мой очерк "Вечер в доме Хворостовских". Он был двухполосный, а это ещё в то время, когда газеты "были большими".

Наш главный редактор Леопольд Михайлович Балашов сказал мне тогда: "О Дмитрии Хворостовском и его семье будут писать ещё много раз, но ваш материал - первый!"

Достался он мне непросто: родители Дмитрия - Людмила Петровна и Александр Степанович - люди творческие, безумно любящие музыку, мало кого пускали в свою жизнь. Торопиться было нельзя: не могла я Александра Хворостовского, инженера по профессии и обладателя великолепного баритона, сразу после его концертов, на которых бывала в Красноярске, просить об интервью?

Помог мне не случай даже, а врождённое в этих людях чувство справедливости. Когда в 1989 году Дима победил на конкурсе оперных певцов Би-би-си "Певец мира" в Кардиффе, все стали восхвалять его педагога в Красноярском институте искусств Екатерину Йофель. А по большому счёту, желание петь появилось у него после занятий с Галиной Алексеевной Астаниной, педагога по вокалу в музыкальном училище имени Горького. И голос нашего знаменитого сибиряка был огранён и сохранён в его первозданной красоте благодаря ей и, конечно же, его отцу, который с детства и всю свою жизнь направлял сына, помогая ему совершенствоваться.

Много позже, уже в Москве, Александр Степанович напишет мне: "С Дмитрием стала заниматься АСТАНИНА ГАЛИНА АЛЕКСЕЕВНА. Это она ОТКРЫЛА его ГОЛОС и ЗАСТАВИЛА его ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА настоящее ПЕНИЕ. Она ЗАСТАВИЛА его поступить в институт. Мы с Л. П. всегда говорим: "Не было бы АСТАНИНОЙ - не было бы певца Дмитрия Хворостовского и всех тех, которые сейчас "при чём". Я прошу Вас запомнить эту информацию. Получается, что одной поются нескончаемые дифирамбы, ордена и звания, а другой как бы "тут никогда не стояло". Несправедливо".

И однажды, когда Людмила Петровна попросила меня дать материал про Галину Алексеевну Астанину, я в ответ уговорилась с ней под запись рассказать не только об этом замечательном педагоге, но и о своей семье и, конечно, о Диме. Ведь когда я пришла в их дом впервые, мы проговорили с Людмилой Петровной, не замечая времени, около пяти часов, но я не рискнула включить диктофон: уж очень доверительным был разговор, чтобы испортить его деловым подходом.

Воспоминания для внуков

Записи свои Людмила Петровна делала несколько лет, в них стоят даты: 2008-2011 годы. Муж их печатал и редактировал. Он-то и уговорил её начать это повествование, которое мне посчастливилось прочесть в электронном виде в июле 2018-го, после того, как я написала им об уходе из жизни своей мамы, о своём неизбывном горе, которое всё же никогда не сравнится с их безмерной утратой.

Кстати, они не думали давать эти записи на всеобщее обозрение: ведь всё делалось не для печати, а исключительно для внуков, которые живут вдали от бабушки и дедушки и мало что знают о них и уж совсем ничего - о своей родословной.

А книга вышла в свет только в 2019 году по настоянию поэтессы Лилии Виноградовой, которая одно время работала с Дмитрием, в последние годы была с ним дружна, а в день его ухода из жизни находилась рядом с ним и его родными. Она предложила родителям и название книги "ИСТОРИЯ СЕМЬИ, СИБИРСКАЯ САГА", которое они одобрили, она же написала предисловие, где кратко ёмко и поэтично выразила то, что думает каждый из нас, знавший этого поразительно талантливого певца и слышавший его необыкновенный голос.

Феерическую историю людей, жизнь которых была тяжёлой, но необыкновенно прекрасной, я прочла, не отрываясь, на одном дыхании. Они так и стоят у меня перед глазами, согретые добрым приметливым взглядом Людмилы Петровны, который вкупе с её потрясающей памятью даёт незабываемую картину мира нескольких семей, переплетения их судеб в ходе страшной и неминуемой истории, где каждый человек обладал своим обликом, статью, уникальной внешностью и внутренней неповторимой жизнью.

И, Бог мой, как же страстно написано об этих красивых мощных, талантливых и необычайно страстных людях! В этих воспоминаниях так много не только ярких подробностей, но и той художественной правды, что даётся не каждому, а если честно, то вообще редко кому!

Вера в добро и красоту

Оказывается, история их рода началась чуть ли не в XVII-XVIII веках, когда семья Вебер переселилась из Германии в Поволжье. И сколько же страданий и тягот было перенесено ими и совершено переездов - из Поволжья в Сибирь, потом в Киргизию и снова в Сибирь. И сколько же кровей намешано в их роду - немецкой, русской, татарской, польской, украинской! А сколько счастья и любви испытано, дел переделано, песен спето - и вовсе не счесть!

Людмила Петровна рассказывает историю свою рода и свою собственную, с одной стороны, как ребёнок и подросток, который прошёл через все события довоенной и послевоенной жизни, а с другой - как умудрённый опытом человек, пытающийся осмыслить перипетии жизни родных ей людей и её самой.

Читаются 400 страниц текста c вкраплениями в него редких фотографий, сохранившихся во всех мытарствах, переездах и изумительных моментах жизни огромного рода, легко и с истинным наслаждением! В этих искренних непридуманных воспоминаниях старших (прабабушки, бабушки, матери и других родных), а также в наблюдениях самой Людмилы Петровны - дар необыкновенный.

В нём и уникальная зрительная память, и образное мышление, и чувство правды, присущее ей от природы и от близости с людьми, обладавшими благородством души, которое, видимо, передаётся как по наследству, так и по воспитанию.

А ещё в этом авторе и хрупкой, тонко улавливающей любые колебания души и времени женщине живёт неистощимая благодарность за всё, что ей дали люди, встреченные в её судьбе, что тоже является большой редкостью.

Уметь видеть хорошее, ощущать чудо жизни в, казалось бы, простых вещах - это исключительно духовное зрение! Ведь многие, сталкиваясь с трудностями, с людьми, совершающими неблаговидные, мягко говоря, поступки, либо во всём разочаровываются, либо мстят, либо становятся циниками, а кто-то и вовсе ломается.

Людмилу Петровну препятствия смогли не только закалить, но и дать неистребимую веру в добро и красоту! Она, как её мама, бабушка и многие в её роду, научилась всё делать собственными руками. А главное, уметь не только смотреть, но и видеть - видеть сердцем! И ты, читая её книгу, как будто прозреваешь, начиная смотреть и на свои жизнь и судьбу совсем иначе.

Священный дар памяти

Все мы в детстве и юности не особенно расспрашиваем родителей, а если повезёт - дедов-бабушек об их жизни. Если они сами нам что-то не расскажут. Ну а если мы до истории охочи да памятью обладаем, то можем что-то и потомкам своим передать. Тех же, у кого были ещё и прабабушки с прадедушками в живых, я считаю просто везунчиками.

Мне мама много рассказывала о своём детстве, о бабушке с дедушкой, даже о прадедушке, ведь я никого из них не застала. Отец со мной про историю рода своего не говорил, об этом мне тоже поведала мама, с которой он многим делился.

В 90-х я писала в "Красноярском рабочем" о жителях Ангары, давая текст под фотографиями Александра Кузнецова, которые он сделал - вот ведь совпадение - в деревне Паново, где родились и жили отец мой и дед.

Там же вышел и мой материал со строками поэта Павла Антокольского в заголовке "Как это ни печально, я не знаю ни прадеда, ни деда своего". В частности, о том, как часами искала на Злобинском кладбище могилу моего отца Дмитрия Ивановича Савватеева, старейшего геофизика Сибири, стоявшего у истоков открытия месторождения железной руды в Ирбе. И многие так же, как и я, подолгу кликали друг друга в нескончаемых изнурительных поисках.

Потом, приезжая в Красноярск, я обращалась и на кладбище, которое давно закрыто для захоронений, и к людям этой отрасли, обещая деньги за находку, но безрезультатно. Может, потому, что на красноярских кладбищах в 70-е и более ранние годы не было документов на захоронение, да и учёта особого не вели?! А ведь могилы наших предков - часть памяти нашей о роде своём, о тех, кто нас создал.

Позже я открыла для себя ещё одно наше беспамятство, решив найти имена своих учителей в школе N 33, где училась с 5-го класса. Школа эта открылась в 1951 году как мужская гимназия, с 1955 туда стали ходить и девочки, а в 1966-м она превратилась в гимназию N 2, на сайте которой выставлены все новейшие награды и показатели, но история её практически сведена к нулю.

Даже о самом первом директоре Георгии Анатольевиче Победоносцеве дано всего две строчки: работал с 1951 по 1954 год, Заслуженный учитель, легенда советской педагогики. Не маловато ли для легенды?

А о втором директоре школы N 33 Викторе Александровиче Курнатове, историке, который отдал школе 25 лет жизни, сказано: "Директор школы с 1954 по 1979 гг., Заслуженный учитель РСФСР". И... всё!

Хорошо хоть имя сохранилось и одна фотокарточка на документ, чего не скажешь о замечательных учителях, которые вели у нас уроки. Их просто нет в истории школы. Например, потрясающего педагога по литературе и русскому языку Галины Александровны Сорокиной. Ах, что это была за учительница! Умная, тонкая, изящная, одухотворённая, поэтичная! Сколько в ней было высокой духовности, которую она щедро изливала на нас, а мы, боясь упустить хоть слово, сидели, не шелохнувшись.

А как она читала стихи - Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Фета... Мы замирали, слушая её, погружаясь в романтический мир, куда она нас звала, и где мы становились чуточку счастливее. Я говорила об учителях с ребятами старше и младше себя, и, не сговариваясь, все вспомнили сразу именно её.

В выпускном классе литературу у нас вела высокая яркая блондинка Людмила Гергардовна, азартно декламировавшая своего любимого поэта Владимира Маяковского. И, конечно, не сотрутся из нашей памяти уроки Анатолия Семёновича Пивоварова, блестящего физика, фронтовика, жизнь которого сложилась трагически. Мы до сих пор храним в себе и его знания, которые он виртуозно вкладывал в наши подростковые умы, и его точные, не в бровь, а в глаз, шутки.

А математичка Евгения Ивановна Рублёва (за глаза её звали Евгеша), что стремительно входя в класс и бросая с размаху портфель на стол, громко здоровалась и ввергала класс в решение труднейших задач! После неё был Эвальд Семёнович, чудный математик и добрейший человек. Одна из моих одноклассниц, Вера Разумова, так полюбила этот предмет, что тоже стала учительницей математики.

Невозможно забыть и Луизу Михайловну Волкову, классного руководителя, что вела в школе английский, а нас, своих чад, опекала, как любящий пастырь. Мы с ней и деревья высаживали, и в походы ходили. В её внеурочных делах нас всюду сопровождал её муж, который во всём ей помогал и поддерживал.

И многие ещё имена, фамилии и лица хранят сердца учеников - о своих преподавателях, которых и в помине нет в истории школы N 33, теперь гимназии N 2 - ни на сайте, ни в виртуальном музее.

Директор Ирина Геннадьевна Штейнберг так ответила мне в 2019 году на вопрос, где можно найти информацию о директорах и учителях гимназии, которой скоро исполняется 70 лет: "Информацию обо всех учителях на сайте разместить невозможно, она есть в библиотеке и рекреациях гимназии на стендах". Ну не смешно ли? В бесконечное пространство Интернета информация не входит, а на стендах в рекреациях (по-русски, в школьных коридорах) помещается.

Мне же вспомнился рассказ какого-то американского автора, услышанный по радио в стародавние времена. В нём герой, побывав в городе, где родился и вырос, и ничего в нём не узнав, так там всё изменилось, с горечью произнёс: "Как будто я и не жил совсем".

Пренебрежение историей просматривается сегодня во многих учреждениях и городах России, как будто возглавляют их Иваны, родства не помнящие, или манкурты, которым всё равно, что было до них, как создавалось, росло и крепло государство благодаря людям, которые вкладывали в любимое дело свои знания, сердце и жизнь.

Но есть счастье, есть!

И всё-таки в стране нашей существуют места, где чтут своё прошлое и бережно сохраняют сведения о людях и их делах. Так, например, директор Владимирского Академического театра драмы Борис Григорьевич Гунин выпустил к 170-летию своего детища в 2018 году Энциклопедию персоналий, став автором этой идеи. А автором текста и его составителем явилась заведующая литературной частью Татьяна Николаевна Лаврова.

В эту энциклопедию персоналий вошли буквально все, кто хоть 40 лет, хоть месяц проработал в театре, невзирая на профессии, вплоть до кассиров, рабочих сцены, вахтёров, капельдинеров и даже распространителей билетов, ибо все они прикоснулись к священному делу театра. Кто-то из актёров, режиссёров и художников, внёсших весомый вклад в историю, удостоился не только фотографий, но и рассказа о нём, а о ком-то есть только имя, отчество, фамилия и даты работы. Любопытная, скажу я вам, энциклопедия, изданная тиражом 500 экземпляров, листая 320 страниц которой я нашла знакомые мне и известные многим лица.

А вот другой пример, не менее удивительный,- книга в 400 страниц под названием "Школа в моей жизни", изданная в 2002 году тиражом 2 000 экземпляров к 50-летию школы N 10 города Ангарска Иркутской области. Инициатором её создания тоже стала директор Тамара Михайловна Носоченко. Там есть пошаговая история с именами учителей, директоров и учеников. Много фотографий классов с точными датами и персонами.

В Ангарской школе поражает огромная любовь к своей истории, где не может быть белых пятен в угоду сегодняшнему дню. Потому так скрупулёзно собраны рассказы учителей и выпускников школы, среди которых оказалась Заслуженная артистка России Жанна Хрулёва, известная нам по Красноярскому ТЮЗу, откуда она уехала в Орёл, потом во Владимир, где до сей поры служит в Академическом театре драмы. У неё-то и увидела я эти две великолепные книги историй - театра и школы.

* * *

Перечитывая много раз уникальную книгу Людмилы Хворостовской, ставшую для меня настольной, вновь и вновь погружаясь в жизнь её рода, я понимаю, что жизнь эта мне не чужая, нет! Она моя, наша, и всех тех, кто хочет сохранить в памяти свою историю и историю нашей страны. Эта память и связывает нас воедино, защищая и сберегая наше Отечество и всё доброе и человечное, что есть в наших сердцах!

Москва.