ТЕМА:

ТЕМА:

Сибири - высокую культуру!

756 08:14, сегодня

Артём РУДОЙ: "Всё ещё впереди"

Актёру Красноярского драматического театра имени А. С. Пушкина Артёму Михайловичу Рудому исполнилось шестьдесят лет. А в будущем году он отметит сорокалетие своего пребывания на пушкинской сцене. Хотя, если быть честным, то его первый выход на старейшую театральную площадку края состоялся несколько раньше...

- С каким настроением перешагнул очередную судьбоносную дату?

- Какое-то необычное ощущение. Незнакомое. Будто ощущение другого человека. Меняется отношение к миру, к обстоятельствам, но это произошло не в день юбилея, а чуть-чуть раньше. Сейчас я с таким собой пытаюсь установить грамотные взаимоотношения. Впереди особых планов нет, некое затишье, поэтому не знаю, как всё будет складываться дальше.

Слава Богу, поучаствовал в премьерном спектакле "Без названия" по Чехову в роли Абрама Абрамовича Венгеровича, рад, что там занят. Роль небольшая, но для меня имеет важное значение. Любопытно было сыграть, потому как раньше мне были свойственны другие роли, а здесь очень богатый человек, попросту говоря, мафиози, сделавший капитал на каких-то криминальных историях.

- Вернёмся на сорок с лишним лет назад? Помнишь первые слова, произнесённые на профессиональной сцене?

- Конечно. Это был 1978 год. Спектакль режиссёра Натана Басина "Спутники", где я играл раненого в поезде и произносил: "Я по географическому атласу гадал, откуда мы его гнать будем". Всегда волновался, когда наступал этот момент. "Спутники" в 1980 году мы возили на гастроли в Москву. Мы играли во МХАТе, который сейчас Горького. И я пригласил свою московскую бабушку.

- Ещё и "Бориса Годунова" в столицу вывозили.

- Да, мы, студенты, нацепив бороды, бегали в массовке. Собственно, мы выходили во всех спектаклях Басина: начали со "Спутников", потом он ввёл нас в "97", в "Бориса Годунова", в "Разлом".

Как только в 1978 году открылся театральный вуз в Красноярске, сразу туда поступил, хотя поначалу папа, всю жизнь проработавший на телевизорном заводе, взял меня, окончившего школу с золотой медалью, за руку и отвёл в политехнический институт, чтобы я стал инженером. И я поступил на факультет радиотехники. И всё-таки, хотя в политехе не хотели отпускать, забрал документы, чтобы пойти в артисты, поскольку занимался этим с шестилетнего возраста.

- Ещё бы, ведь рядом с твоим домом находился легендарный, известный на всю страны (о нём писали даже во всесоюзном журнале "Театральная жизнь") народный коллектив "Клуб весёлых человечков", который возглавляла бывшая актриса театра кукол Алиэтта Никитична Комиссарова...

- Привела туда меня мама, и я занимался там до окончания школы. И сразу же начал озвучивать взрослых - у меня уже в то время был довольно низкий тембр голоса. В своём первом спектакле по повести Гайдара "Р.В.С." играл раненого комиссара (говорил за него, а куклу за меня по причине малого роста водили другие). Переиграл массу ролей в "Аленьком цветочке", "Маленьком парижанине", "Золушке", "Снегуркиной школе". В середине восьмидесятых, уже окончив институт, руководил кукольным кружком в краевом Дворце пионеров и школьников.

- Прекрасно помню то время, когда по сцене и за кулисами бегал маленький мальчик по имени Алёша Крикливый, который сегодня стал известным режиссёром! Однако всё-таки несколько слов о вузе, в который ты попал и где преподавали замечательные мастера...

- Да, курс набрал Натан Израилевич Басин. Мне повезло - нашими педагогами по мастерству были практикующие режиссёры. Помимо Басина у нас преподавали Николай Иванович Хомяков и Генрих Сергеевич Оганесян. Окончил с красным дипломом, он у меня под номером вторым. Первый - у моей однокурсницы Люси Яковлевой, сейчас она Заслуженная артистка России, работает в рязанском ТЮЗе. У нас вообще был сильный курс - сразу девять человек взяли в театр имени Пушкина.

- Помню, как в "Разломе", играя матросов, студенты оттачивали свою актёрскую технику, падая лицом вниз.

- С этим спектаклем были связаны ещё кое-какие воспоминания, которые, возможно, не для прессы. Вообще вспоминаю студенческие годы с большим удовольствием. Замечательное было время! Шалили на улицах, устраивая по вечерам показательные сценические драки, в процессе самостоятельного спектакля "Владимир Ильич Ленин" в постановке Миши Колкера ходили по этажам института, устраивали митинги, а поскольку они были правильные, получили благодарность от комитета комсомола.

Пробовали ставить "Утиную охоту" Александра Вампилова. В одном из кабинетов, где занимались художники, стояли части человеческих тел - скелеты, мышцы, и посреди этой "разделочной" мы репетировали.

В свободное от творчества время львят воровали в бродячем зоопарке. (Смеётся.) Мой однокурсник, не доучившийся, правда, на спор увёл из вагончика львёнка, притащил в институт. Потом не знали, что с ним делать. В конце концов подбросили обратно в зоопарк.

- Не чувствуешь, что "Спутники" догнали тебя в "Пастухе и пастушке", где ты опять - раненый в поезде?

- Правда, про географический атлас не говорю ничего, потому что лежу спиной к зрительному залу. Впрочем, сейчас меня подменяет более молодой артист.

- Какие твои самые запоминающиеся актёрские работы?

- Первая яркая роль, которая доставляла творческое и человеческое удовлетворение,- "Тайна замка Шинон" по пьесе "Лев зимой" в постановке Юрия Шилова, где я играл Джона, младшего сына короля Англии. Почувствовал эту роль подростка, никем не любимого, кроме своего отца, и с таким удовольствием играл её и здесь, и на гастролях. Шестнадцатилетний мальчик, хотя мне было уже за тридцать. (Смеётся.) К сожалению, спектакль шёл не очень долго. Режиссёр, кстати, пророчил мне в будущем роль Ричарда Третьего. Не довелось...

Ещё была, безусловно, "Поминальная молитва", где я играл Перчика. Это самое яркое впечатление в моей актёрской биографии. Спектакль шёл на аншлагах долгое количество лет. Всегда были периоды, когда существовал спектакль, востребованный зрителем. В девяностые годы это была "Поминальная молитва". Знаю человека, который посмотрел её 42 раза. До сих пор встречаю зрителя, который, встречая меня на улице, махал издалека руками и кричал: "Перчик!" Сейчас он называет уже другие роли.

С большим удовольствием с 2007 года играю Доктора в "Полковнике Птице". Замечательная пьеса, великолепные партнёры, есть то, что любили в "Поминальной молитве",- много смешного и трогательного, берущего за душу и вызывающего какое-то трепетное отношение к персонажам и происходящему.

И, конечно же, как не вспомнить "Весёлого солдата". Работалось с большим мастером режиссуры Геннадием Рафаиловичем Тростянецким замечательно. Мы с ним быстро нашли контакт. У меня там эпизодическая роль немца-санитара Лемке. Интересно, что в моей актёрской биографии несколько докторов и санитаров. Как ни странно, несколько немцев. Помню, в институте в учебном отрывке впервые сыграл немца. И в "Смерти Тарелкина" я тоже немец. (Смеётся.) Крестьян Крестьянович Унмеглихкейт.

Лемке для меня очень дорог - роль смешная и драматическая. Геннадий Рафаилович - режиссёр европейского уровня, я очень волновался, начиная работать в его постановке. Тем приятнее было услышать от него: "Ты - актёр моего театра".

- Не отсюда ли приглашение от Геннадия Рафаиловича в эпизод в "Даме ПИК"?

- Ему просто хотелось дать мне работу в своём спектакле, отсюда появление шута Артёмки. Ему нужна была такая краска, как я. Он придумал эту роль. У Пушкина есть свита графини, но не уточняется, кто есть кто.

- Что тебе интересней играть - абсолютный гротеск с обилием грима, как в "Смерти Тарелкина", либо санитар Лемке?

- А Лемке тоже гротеск. Бегает по полю боя маленький немецкий санитар, собирает морковку, роет ямки, как зайчик. И в пластике, и в тексте есть смешные моменты. Однако мне важно, чтобы в любой роли присутствовало что-то драматическое. То, за что можно было бы сочувствовать персонажу. Не маска, а какое-то внутреннее человеческое, душевное.

Если такое удаётся, как, допустим, в "Полковнике Птице", я этому очень рад. За это люблю свой большой эпизод в "Отдельном театре" Андрея Пашнина, где с 2008 год идёт спектакль "Радикулит - это отнюдь не весело". Сначала смешно, потом драматично. Такое, конечно, интереснее, чем что-то однокрасочное.

- Вспоминаю яркий эпизод журналиста в "МаМуре". Как ты работаешь над ролью? Строго прислушиваешься к тому, что говорит режиссёр, или ищешь свои краски?

- Повадку журналиста, охочего до жареных фактов, я нашёл сам. Это то, что в актёрском деле называется профнавыком. Краска, идущая от профессии персонажа. Однако я всегда слушаю режиссёра. Если существует концепция, стараюсь работать в её русле, отыскивая свои краски. Когда мне не очень ясна режиссёрская позиция, работаю более самостоятельно. Но по профессии опять же надо слушать режиссёра. Скажем, в "Весёлом солдате" абсолютно совместная наша деятельность.

Забавно, что, когда я бегаю по сцене, где лежит погибший взвод молодых солдат и сокрушаюсь их гибели, у кого-то из партнёров родилась мысль: "Может, на немецком что-нибудь?" И я кричу миру какие-то отчаянные слова на немецком языке. Это две фразы, запомненные мной из того немца, которого я играл в институте. Хорошо, что зрители не знали перевода, но мне это очень помогло...

- К вопросу о работе над ролью. В спектакле "Мы, герои..." у тебя персонаж обозначен по имени Дед, хотя он таковым не является. В углу сидит сравнительно молодой человек...

- Работа над ролью продолжается. Спустя какое-то время становлюсь дедом. Продолжаю двигаться в этом направлении. Думаю про это. Конечно, не совсем молодой человек. (Смеётся.) Этого сейчас играть не могу. У режиссёра ко мне претензий не было, но сейчас, мне кажется, пытаюсь сделать возраст пластически.

Уже после этого появились какие-то симпатичные отзывы, несмотря на то, что роль маленькая. В прошлом году ездили в Москву, а недавно в Санкт-Петербург. Было приятно, что театральными людьми моя роль была замечена.

- В твоей биографии было много микроскопических эпизодов...

- Были спектакли, где я просто выбегал на сцену в финале. Например, в самой первой постановке Олега Алексеевича Рыбкина в Красноярске - "Свадьбе Кречинского". Словом, довелось немножечко побегать. (Смеётся.) Добегался до инфернального создания в "Смерти Тарелкина"... Пластика Игоря Григурко, режиссура Олега Рыбкина, моя психофизика тоже в этом поучаствовала...

Когда я ещё учился в институте, мне мой педагог Генрих Сергеевич Оганесян говорил: "По молодости мало у вас будет работы, а вот после сорока..." Так оно и случилось. Играю характерные, гротесковые, возрастные роли.

Наша справка

Артём Михайлович Рудой. Актёр Красноярского драматического театра имени А. С. Пушкина. Режиссёр. Педагог. Доцент Красноярского государственного института искусств, который окончил в 1982 году с красным дипломом, преподаватель актёрского мастерства. В 1997 году получил диплом Московского института переподготовки работников искусства, культуры и туризма. За время работы в вузе поставил дипломные спектакли "Зойкина квартира", "Мышеловка", "Голый король", "Дорогая Елена Сергеевна" и другие.

В 1998-1999 годах был главным режиссёром Красноярского краевого театра кукол, где поставил спектакль "Привет, Чиполлино!" и "Рикки-Тикки-Тави". В 2008-2009 годах возглавлял Ачинский драматический театр. С 1982 года служит в Красноярском драматическом театре имени А. С. Пушкина, где сыграл в спектаклях "Мы, герои", "Братишки", "Похороните меня за плинтусом", "Он, она, окно и тело", "Чисто семейное дело", "Полковник Птица", "Тихий шорох уходящих шагов", "Спутники", "Пастух и пастушка", "Странные соседи матушки Пишон", "Дама ПиК", "Леонид Андреев. Дни нашей жизни", "Покровские ворота", "Поминальная молитва", "МаМуре", "Лекарь поневоле", "Ханума", "Тайна замка Шинон", "Весёлый солдат", "Разлом", "Борис Годунов", "Я - женщина!", "97"