В 1970-м году меня пригласил брат жены Анатолий проехать с его компанией по Саянскому кольцу. Что это за компания? На "Красмашзаводе" была секция мототуризма, члены которой постоянно путешествовали:  то по пути Сибирской дивизии - до Бреста и обратно; Красноярск - Фрунзе - Ош - Хорог - Красноярск; Красноярск - Тбилиси. Оформлялось это просто: изучали историю, подбирали "круглую" дату, обращались в профком, где получали талоны на бензин - и вперёд! 

На этот раз было событие - 25 лет присоединения Тувы к СССР, ехать конечно надо. Первым делом мне показали, какой должен быть багажник мототуриста. На него обязано вместиться всё таборное имущество - продукты, палатка, спальники и прочее. И он не должен под этим грузом развалиться при езде по любым ухабам. Багажник представлял собой конструкцию из стальных толстостенных трубок, груз размещался по возможности низко и не сзади, а в основном по бокам заднего колеса. 

Перед стартом разведали дорогу Дивногорск - Абакан. Вести пришли неутешительные: она в стадии отсыпки взорванным крупным камнем, покрышки может порезать. Поэтому стартовали на старой резине, новую переобули, когда зона отсыпки где-то после Бирюсы кончилась. 

Состав группы: три экипажа на "Явах", один на "Урале" с коляской и я на "Паноннии". Все с жёнами. После дивногорской тайги пошла лесостепь, до Абакана - гравийная дорога, на которой можно было развить скорость около 70 километров в час. 

Ночевали в окрестных лесах, ставили палатки, потом, пока женщины варили ужин, вбивали ворота и играли в футбол. Отужинав, пели песни и ложились спать. 

От Абакана до самого Кызыла нас радовал асфальт, но после Ермаковского на границе Тувы нашу колонну остановил местный сотрудник ГАИ и пояснил: "Вы, ребята, неместные, так что имейте в виду: у нас на трассе большинство пьяные ездят, так что подальше от них. Соблюдайте осторожность". 

Пришлось раз наблюдать такую картину. Идёт колонна из пяти-семи ЗИЛов-164, самосвалов. Одна из машин начала вилять - вероятно, водитель задремал. Другой ЗИЛ его догоняет и бых - буфером в фаркоп. Виляющий выравнивается, а колонна мчится, не сбавляя скорости. 

В Григорьевке обедали в придорожной столовой, кто-то из наших женщин показал на соседский стол, уставленный бутылками, и спросил: "Это что у них - пиво?" Пригляделись - водка. Просто "дальнобойщики" выпивали перед очередным отрезком пути. Но водили машины они на трассе виртуозно. Даже, извините, нужду справлять ухитрялись, не сбавляя скорости при движении на перевал. 

Местные к нам относились неплохо, в посёлках с интересом разглядывали невиданные там мотоциклы, расспрашивали. Хотя было и иначе. Стоим в очереди на раздачу в столовой Турана, подходят человека четыре местных крепких парней, отодвигают нас локтем и - вперёд. Один оборачивается и говорит: "Зачем вы к нам приехали, оккупанты?" Причину этого я понял чуть позже, в Шагонаре. 

Проехав Кызыл, продолжили путь на юг, на озеро Чагытай. Оно раскинулось между степью и тайгой на 10 км в длину и 5 в ширину. Рыбы в нём было немерено - закинул крючок и тут же можешь дёргать. Готовили рыбу горячего копчения, купались, а потом продолжили путь на Ак-Довурак. 

При подъезде к Шагонару мой мотоцикл начал вилять. Сломался нижний мостик передней вилки, отлитый из дюраля. Как быть? 

Тихонько проехали Шагонар, встали на берегу Енисея, раскинули палатки и, разобрав переднюю вилку, направились в местную "Сельхозтехнику". Там сварить дюраль, конечно, не могли, но мы, все инженеры, выход нашли. Вырубили из стального листа заготовку, просверлили отверстия и заключили сломанную деталь в стальной кожух. Осталось обварить - и можно ехать. 

Мои спутники владели электронно-лучевой сваркой, сваркой в вакууме и другими вариантами, а ручная электродуговая была им в диковинку. Наконец Вадим Новиков - главный технолог завода по сварке - взял держак, потренировался полчаса и сварил шов, предварительно зачистив кромки и обезжирив их спиртом. За нашими манипуляциями с интересом наблюдал главный инженер "Сельхозтехники". Когда Вадим зачистил шов на наждаке и стал критически его разглядывать, главный сказал: "Идите ко мне работать. Дом дам, зарплату. Такие сварщики мне во как нужны". Вадим ответил: "Да разве это шов? У нас я за три микропоры в шве сварщиков выгоняю, а тут я что наварил!" 

В первый вечер, когда мы встали на ремонт, мимо проходил пожилой нетрезвый тувинец. Запнулся за растяжку палатки, упал и уснул. Утром мы сели завтракать, тувинца разбудили, пригласили за наш стол, похмелили и долго с интересом слушали его рассказ о прежней жизни. Звучал он примерно так: 

"До Советов наша семья овечек пасла. Их примерно 300 было, а семья-то большая, почти 40 человек. Пасли, кочевали, жили голодно. Одевались с овечек в кожу, женщины из шерсти тёплое пряли, вязали. Зимой холодно пасти было, да и тяжело впроголодь. Прилетали в Кызыл американы на большом самолёте. Аж четыре мотора у него. Их люди по горам ходили, руду искали, нам показывали - молибден, кобальт, вольфрам. Говорили: собирай самородка, складывай, привози осень в Кызыл - покупать будем. Пасу овечек, волка нет, собаки сторожат, горы рядом - еду, ищу, собираю. Семьёй насобирали 4 вьюка, как американ учил. Осенью в Кызыл кочевали, руда везли, самолёт ждали. 

Прилетели американы, мы им руда на брезент высыпай, они в бочку ссыпай. Если бочка полный, они за неё бочку спирт - сырец давали. Ой, хороший спирт, всей семьёй две недели пили. А потом русские пришли, овечек отобрали, нас в колхоз собрали. Так и живём сейчас, совхоз теперь называется". 

Потом на работе я спросил парторга: 300 овец на семью - это много или мало? "Много, - ответил он, - крестьянину 10 хватит. Правильно, что раскулачили". Прикинул. Даже с приплодом выходит меньше пары мелких овец в котёл, а потом разделить на 40 ртов - примерно по полкило выходит. И это на целый день работы летом и зимой в седле, на ветру и морозе. Так что молодые "националисты" в Туране по-своему были правы. 

Едем дальше по направлению к Ак-Довураку, недалеко от дороги стоит юрта, овцы пасутся. Возникла идея купить мяса. Подъехали, поздоровались, предложили бартерную сделку: мы вам - 750 граммов спирта (завод на путевые расходы 30 литров выдал), вы нам - овцу. Пастух прикинул, сказал, что овцу продаст, только шкуру с головой себе оставит, чтобы отчитаться, что волк задрал. Выбрал овцу, достал из ножен небольшой, сантиметров в 8-10 длиной нож с деревянной рукояткой, сточенный от долгого употребления, закатал рукава и разделал нам овцу. Я случайно заметил время - две с половиной минуты от взмаха ножа до того момента, когда он подал нам тушку без головы, а на шкуре остались все потроха. 

Несмотря на все социальные катаклизмы, тувинцы не растеряли главного. Пасёт пастушка лет шестнадцати яков, глядишь - это не всадница, а кентавр. Одно целое с лошадью. 

Они ведь были не против присоединения к СССР, а не нравилось народу, что с потерей овец все стали и не так одеваться, и работа изменилась. Зачем им было сеять хлеб, когда не едят они его? 

В МТС Шагонара чиним мой мотоцикл, приходит тувинец, говорит: "Эй, Иван, трактор сломался в поле, иди чини". Всё ясно. 

Дальше доехали до Ак-Довурака, захотели заправиться, а на колонке говорят: "У нас бензина нет. У нас рудник, все машины - дизеля. Ближайшая заправка в Молодёжной, 200 км вперёд к Абазе". Что делать? 

И тут к нам подходит заправщица и говорит: "Бензина вы у нас не найдёте. Но в одну ёмкость по ошибке слили в бензин солярку. Смесь 50 на 50. Может, пойдёт? У нас в мотоциклы её некоторые заливали. Вроде получалось". 

Подумали, заправились, уменьшив количество доливаемого масла. Вытащили трубки из глушителей, чтобы не забило нагаром. Мотоциклы стали заводиться только "с ходу", но что делать? Вперёд, в Абазу. 

И мы поехали к Западно-Саянскому перевалу - это 40 км в гору, а потом 100 км вниз накатом. За мотоциклами тянулись шлейфы синего дыма, но они шли. Всё в гору и в гору. Наконец, вершина перевала. Июль, а там снег, эдельвейсы и заросли золотого корня - сибирского аналога китайского женьшеня. Потом спуск, на котором перегреваются тормозные колодки, приходится включать передачу, выключать зажигание и тормозить прибавлением газа. 

На обратном пути до запланированного ночлега в районе Балахты далеко. Налетел сплошной ливень, вымокли, потом высохли. Потом кто-то проколол колесо. Нужно стоять и приваривать заплату - в качестве источника тепла для вулканизации на одном из мотоциклов на выхлопной трубе специальная площадка со струбциной. Но тогда - ночлег в незапланированном месте. Выручает опыт: в камеру вливаем через насос около литра воды, качаем - и вперёд. Пока мотоцикл движется, давление в шине не падает, так как вода распределяется по окружности и препятствует выходу воздуха через прокол. 

Наконец, стоянка. Разожгли костёр, поставили палатки, женщины начали готовить ужин. Стемнело, полный штиль. Кто-то начал чинить колесо, остальные поставили палатки, выпили и занялись состязаниями в стрельбе из малопульки. Ставим на 25 шагов в поле эмалированную чашку, на неё - свечку. Задача - пулей сбить пламя. И тут я стал чемпионом - брал прицел чуть ниже. Выстрел - свеча погасла. Ставлю, зажигаю, опять попал. У других так не получалось. Утром сели есть, стали разливать похлёбку, и тут я был разоблачён: моя миска оказалась вся в пулевых пробоинах. Доехали до спрятанных покрышек, переобули мотоциклы - и домой. 

Это путешествие я вспоминаю всегда. Хотя для моих коллег это была просто прогулка. Вот на участке Ош-Хорог, говорили они, перевалы были по 4 800 метров, там моторам кислорода не хватало, еле на первой передаче тянули. 

Сейчас спрашиваю молодых мотоциклистов: "Ребята, а ездили куда далеко?" Называют пункты на расстоянии 40-50 км от Красноярска. И мне их становится жалко. А тогда, в Шагонаре, мы встречали ребят из Прибалтики, едущих на Дальний Восток и заглянувших в Туву. У молодых должна быть мечта, и на мотоцикле её просто осуществить, например, доехать до закатного моря (или там восходного). А просто носиться без дела возле дома в своём квартале - от этого, наоборот, дуреют.